(Снова на экране Алиса.)
"А тем временем в Манхэттене ситуация стремительно ухудшается..."
Глэкен в полной растерянности почти не следил за изображением, только внимательно слушал, стараясь не пропустить ни одного свежего сообщения о Мауи. Но когда на экране появился специалист по геологии и стал рассуждать о том, как разрыв канала, соединяющего Гавайи и Мауи, дестабилизировал "горячую точку", которая веками определяла облик Гавайских островов, Глэкен отключил звук.
Очевидно, сосредоточившись на телевизоре, он не слышал, потому что в комнату вошли Билл и Джек.
- Джек! Я вижу, за ночь с вами ничего не случилось. Вам удалось сделать то, что вы собирались?
Джек кивнул, довольно уныло, как показалось Глэкену:
- Да. Я обо всем позаботился.
Билл ушел на кухню помочь Нику с завтраком, а Джек устроился в кресле.
- Могу я что-нибудь для вас сделать? - спросил Глэкен.
Джек покачал головой.
- Я отправил кое-кого из города. Очень хотелось бы, что бы они добрались до места без приключений. Город просто разваливается на глазах.
- Я слышал об этом. Национальная Гвардия приведена в состояние боевой готовности, но менее половины гвардейцев удалось собрать по тревоге.
- Это неудивительно. Они, наверно, решили остаться дома и защитить самих себя. Кто может их за это винить?
- Лучше бы вы спрятали своих близких здесь. Я всегда готов их принять.
- Я тоже подумал об этом, уже после их отъезда, но полагаю, чем дальше от города, тем безопаснее. Кстати, несколько моих друзей, очень хорошие люди, хотели бы укрыться у вас. Для них найдется место?
- Дом практически пустой.
- Почему? Ведь место первоклассное.
- Я очень тщательно подбирал соседей.
- Да, но... - Глаза Джека округлились. - Вы хотите сказать?..
- Да, этот дом принадлежит мне. - Джек потер глаза, а Глэкен продолжал: - Я думаю, вы слышали, что случилось с Мауи?
- Нет. А что?
Глэкен вкратце рассказал ему о сообщениях.
- Как вы думаете, она еще жива?
Глэкен кивнул:
- Вполне возможно. Она жила на северо-западном склоне, и если в тот момент находилась дома... - Тут он задал вопрос, который постоянно его волновал: - Когда вы отправляетесь, Джек?
- Завтра.
- Нет, необходимо отправиться сегодня. Каждая минута на счету.
- Это невозможно. Поддельные ожерелья будут готовы не раньше завтрашнего утра. А без них нет смысла ехать. Вот в чем загвоздка.
Глэкен с минуту подумал. Ситуация ухудшается так стремительно, что завтра может быть уже поздно. Но выбора нет. Он не может заставить Джека отправиться сегодня.
- Обещаю вылететь завтра с первым же рейсом - как только ожерелья будут готовы.
- Это может оказаться делом нелегким. Многие авиакомпании отменили полеты.
- Почему? Пилоты не являются на службу?
- Это только одна из причин. Не все самолеты долетают до места. Исчезают в пути. Взлетают, но не приземляются.
- Черт возьми! Что же происходит? Дыры в воздухе?
- Нет. В небе действуют левиафаны. Они уничтожают самолеты. Сбивают их.
Джек ничего не ответил. Снова сел и скептически посмотрел на Глэкена.
- Это правда, - сказал Билл, выводя из кухни Ника.
Он опустился в кресло, на которое падали лучи утреннего солнца. Ник тупо уставился в стену.
- Я видел их, - продолжал Билл. - Они медленно плывут в ночном небе. Каждый величиной с целый город.
Хорошо, что хоть день в нашем распоряжении, - сказал Джек - пусть даже он сокращается. Расалом, пожалуй, допустил ошибку, дав нам такую поблажку.
- Вовсе нет. Дневное время пробуждает все худшее, что в есть. Постоянная угроза сплотила бы нас, выявила бы наши лучшие качества. А дневная передышка позволяет воспоминаниям об ужасах ночи прошедшей и страхам перед ночью предстоящей овладеть нами. Позволяет страху деморализовать нас. Страх - вот ключ к могуществу Расалома. Страх - та сила, которая разъединяет людей. Все зло, начиная от войн и расизма вплоть до самых обыденных пороков - таких, как жадность и обжорство, - берет свое начало в страхе. А что в конечном счете есть религия, если не ответ на страх - страх перед смертью, страх перед превратностями судьбы и случайностями, которыми пронизана вся наша жизнь? - Он показал рукой в направлении окна: - Сейчас там властвует страх. Он разъединяет нас, уродует, пробуждает худшее в каждом из нас. И готовит всем нам конец. - Он обернулся к Джеку: - Вот почему вы отправляетесь на Мауи, чтобы вернуть эти ожерелья.
- Я найду способ это сделать, - сказал Джек мягко. - Всегда можно что-нибудь придумать.
Глэкен был уверен, что Джек что-нибудь придумает и вернет ему ожерелья. Но что будет дальше? Он почувствовал напряжение в груди, потом в руках и ногах. Чтобы снять его, он сжал пальцы, пораженные артритом. В самом деле, что же будет дальше? Зная о происхождении металла, из которого сделаны эти ожерелья, он боялся даже находиться в одной комнате с ними. Что будет, если он до них дотронется? Или хотя бы близко подойдет? Остается лишь надеяться, что с ним ничего не случиться. Но он не может рисковать. Он должен держаться на некотором расстоянии от них.
Тут Джек заговорил:
- Знаете, раз дело принимает такой оборот, хорошо бы иметь в пути помощника.
- Я могу отправиться с вами, если хотите, - сказал Билл.
Глэкен вначале сильно удивился, услышав предложение Билла. Взглянул на бывшего священника и прочел в его глазах отчаяние. В чем дело? И вдруг Глэкена осенило. Билл чувствовал себя потерянным, оторванным от корней, жителем той далекой страны, в которую скоро переселятся почти все. Бедняга. Его разыскивает нью-йоркская полиция, как находящегося в бегах подозреваемого в убийстве. Он порвал с Церковью, все члены его семьи мертвы, а единственный уцелевший друг сидит здесь, то выходя из состояния ступора, то снова в него впадая. Что же касается Кэрол Трис, то к ней, подозревал Глэкен, Билл питает чувства куда более глубокие, чем готов признать.
Неудивительно, что ему сейчас море по колено.
Глэкен надеялся, что у Джека хватит здравого смысла не принимать это предложение.
- Мммм... Не имею ничего против вас, Билл, - замялся Джек, - но мне нужен кто-нибудь, кто хоть немного знаком с приемами рукопашного боя.
- Будь я чуть помоложе... - сказал Глэкен не без зависти.
Он мог припомнить времена, когда проклинал годы, проведенные в телесной оболочке тридцатилетнего возраста. Теперь у Глэкена, сбросившего с себя бремя вечности, бывали моменты, когда он мечтал о крепких мускулах, подвижных суставах и гибкой спине.
- Да, - сказал Джек, улыбаясь, - мы составили бы неплохую пару, мне кажется. Но со вчерашнего дня я не перестаю думать об огромном вьетнамце. Подходит ли он для этого дела?
- Ба? Не знаю. Сомневаюсь, что он согласится оставить миссис Нэш без защиты, но попытка не пытка. Если хотите, позвоню ему.
- Пожалуй, лучше я сам с ним переговорю. Возможно, он не сможет устоять против моего неотразимого обаяния.
Билл громко рассмеялся. Джек искоса посмотрел на него:
- Что тут смешного, приятель?
Билл ухмыльнулся:
- Сначала я не мог разобраться, что ты за человек, но сейчас вижу - ты парень что надо.
- Кому какое дело до твоих личностных оценок? Ни одна из них не верна.
Глэкен дал Джеку координаты Тоад-Холла и пообещал предупредить по телефону о его приходе.
После ухода Джека Глэкен потянулся к пульту телевизора, но не успел включить звук, как заговорил Ник своим обычным, невыразительным голосом:
- Их будет недостаточно.
Билл сел перед ним и заглянул ему в глаза:
- Что ты сказал, Ник? Чего будет недостаточно?
- Ожерелий. Они не исправят положения. Для этого вам понадобится что-то еще. Кусочки чего-то другого. Остальные кусочки.