Первые недоброжелательные нотки в свой адрес Федор почувствовал буквально через пару шагов, как только они вышли из ЗАГСа. На улице стоял лютый мороз. Молодая жена то и дело куталась в свое осеннее пальто и терла руками уши. Вместо меховой шапки на ее голове был обыкновенный пуховый платок. Муж с жалостью смотрел на окоченевшую супругу, однако ничем ей помочь не мог. Перед сибирской природой он был бессилен. Регина, словно угадав его мысли, остановилась, и окинув взглядом свою половинку, которая также была не ахти хорошо одета, с упреком прошипела:
─ Федяшка, Федуля русская.... Я за тебя замуж не выходила… Это ты на мне специально женился, чтобы уехать в Германию… ─ Потом скрипнула зубами и еще в более назидательном тоне изрекла. ─ Я, мой муженек, чистокровная немка, и этим очень горжусь… А ты, русский Федяшка… ─ На какое-что время она замолкла, подбирала наиболее хлесткое слово. И это ей удалось. ─ А ты, Чубчиков, русский поросенок, запомни раз и навсегда… Я беру тебя прицепом на мою родину…
На этом национальная гордость полноватой женщины не закончилась. Она вплотную подошла к мужчине, и взяв его за воротник драпового пальто, с издевкой добавила:
─ Я, мой милый, больше на тебя свою нервную систему тратить не буду… Надеюсь, ты меня понял, Федяшка…
Худощавый мужчина высокого роста тяжело вздохнул и низко опустил свою голову. Крыть ему было нечем. Он не кривил душой. Только при помощи этой женщины-немки он мог оказаться в Германии, в той стране, о которой он мечтал. Желание убежать за бугор у него крепло с каждым днем. В стране, где он родился и вырос, господствовали беспредел и нищета. В этом он убедился окончательно, когда потерял работу за полгода до отъезда в Германию. Безработные супруги стали жить в долг. За квартиру не платили. Каких-либо съестных деликатесов также не покупали. Не было денег. Одно их утешало ─ бесплатный воздух. Он их и раньше не кормил, но приносил хоть какое-то удовольствие. Вскоре и от прогулок они отказались. Утром разбегались по городу ─ искали случайные заработки. Возвращались домой поздно вечером, уставшими и злыми. Нередко между собою спорили. Меню все больше и больше становилось однообразным. Чай и хлеб был утром, днем и вечером. Холодильник из-за ненадобности они вскоре вообще отключили. Из-за постоянных перебоев с водой ложились спать не свежими. Из-за ее отсутствия особенно сильно страдала Регина. Местные чиновники по телевидению и в газетах денно и нощно успокаивали жителей города, что ремонтные работы вот-вот закончатся и они получат воду. Проходили дни, недели. Все оставалось по-старому. Чем больше свирепствовала в семье нищета, тем больше супруги поносили власть, при которой прожили почти сорок лет.
Прошло ровно три года, когда в их почтовом ящике появилась долгождання бумажка. Разрешение на въезд в ФРГ. Они быстро распродали свое имущество. Двухкомнатная квартира пошла почти за бесценок. Два платяных шкафа и деревянную кровать подарили соседям, на дачу. Доходов, как таковых, почти не было. У Регины после оформления документов на выезд за душой осталось двести американских долларов. Сибирь, как и вся страна, жила по волчьим законам рынка. Рубль никто не признавал, в том числе и престарелые бабки на колхозном рынке. Перед отъездом в сытую страну Федор Чубчиков больших денег также не имел. Не было у него и радостного настроения. Источником его грусти была его жена. Она перед тем, как сесть в такси и поехать на железнодорожный вокзал, состроила глазки и очень строго посмотрела на мужа. Затем с ухмылкой произнесла:
─ Федяшечка! Мой дорогой, запомни следующие правила своего поведения на исторической родине моих предков. ─ Первое, ты никогда и ни в чем не должен мне перечить. И второе. Никогда не делай мне какие-либо замечания, сообенно при моих знакомых…
Увидев изумленное лицо супруга, она расплылась в самодовольной улыбке и тут же вытащила из дамской сумочки паспорта с билетами на самолет. Потрясла ими перед носом долговязого и прохихикала:
─ Мне не стоит большого труда порвать прямо сейчас твой билет… ─ Слегка усмехнувшись, она посмотрела на остолбенелого мужа, и в том же тоне продолжила. ─ И ты, мой голубок, останешься на земле сибирской и будешь прозябать в нищете до самой старости… ─ Потом залилась гомерическим смехом, словно сумасшедшая.
Чубчиков несколько мгновений стоял и молчал, словно истукан. Затем тяжело вздохнул, сделал кислое выражение лица и открыл дверь машины. Кивком головы предложил место своей жене. На пути к вокзалу он весь был погружен в тягостные раздумья. Брак с обеих сторон был по расчету. Немка до выезда не имела ни копья. Финансовое обеспечение она возложила на русского, он стал для нее простой лошадкой. Все время в ожидании документов он «пахал» днем и ночью, обеспечивал небезбедное существование жены. Днем работал грузчиком на колхозном рынке, по вечерам мыл посуду в ресторане. Иногда ради приработка поставлял молодых женщин для завсегдатаев питейного заведения. Продуктовые заготовки также лежали на его плечах. Успешно исполнял он обязанности, как муж, и в постели. Несмотря даже на то, что порою от усталости валился с ног. Поддерживать сексуальную потенцию помогали таблетки, их ему дарили новые русские, посетители ресторана. Не забывал он и чисто русский метод. Перед постелью пропускал пару стопок водки или самогонки. Жена от страсти долговязого мужчины частенько визжала, словно свинья, которую только что отогнали от большого корыта с пойлом. Было ли на самом деле ей хорошо или она просто-напросто играла спектакль, Чубчиков не интересовался. Как только его член опадал, он мигом сваливался с женщины и сразу же засыпал. Его любовь заканчивалась одним порывом, на большее не было сил. Не было и желания…