Госпожа Баумер, несмотря на определенную зависть к обеспеченным старикам, не кривила своей душой. Жизнь на чужбине ее вполне устраивала. Кушала она сытно, спала вдоволь, имела неплохой выбор и мужчин. Она очень обрадовалась, когда узнала, что этажом выше жил русский мужчина с очень сложной фамилией.
После любовной презентации с соседом она этим же вечером дала отбой Гельмуту, коренному немцу. Он уже три года был безработным, жил на социальном пособии. Лили дружила с ним довольно долго и ни разу не приводила его к себе домой. Седовласый мужчина с кривыми ногами не только страшно курил, но и донельзя был ленивый. Месяцами не убирал квартиру. Из небольшого помещения перло не только табаком, но и чем-то непонятным, от чего кое-кто из соседей плотно зажимал свой нос. Баумер в первое время его также зажимала, потом привыкла. Мимолетная встреча с Чубчиковым привела ее к единому мнению. Немца в срочном порядке ─ бросить, русского, как можно скорее, ─ заарканить.
Активный секс бывших друзей по духу и оружию прервался через полгода. Произошло это по вине госпожи Баумер. Однажды русский задержался на работе. Пришел домой только к обеду. Он хотел не только страшно спать, но и был голоден. Быстро сбросил с себя одежду и стал кухарить. Внезапно через открытую форточку услышал знакомый голос. Он мигом вышел на балкон и опустил голову вниз. Соседка сидела на стуле и оживленно болтала с лысым мужчиной. Они оба были полуголые, в одних плавках. Дальнейшее их поведение Чубчикова ошеломило. Плешивый, болтая на непонятном для него языке, то и дело прикасался своей рукой к интимному месту женщины. Она от этого громко смеялась, иногда почти по-лошадиному ржала, словно в ее влагалище плешивый вставил непомерно огромный член от земного животного или от еще неведомого для людей инопланетянина. Чубчиков быстро закрыл дверь, ведущую на балкон, и пошел на кухню. С этого момента он больше уже не замечал свою соседку. Она умерла для него, как женщина, умерла навсегда. Хотя от себя не скрывал, что в его голове нередко всплывали эпизоды сексуальной жизни с соседкой. Он больше не стучался в ее дверь. Лили же стучалась к нему несколько раз, он дверь не открывал. Она была для Чубчикова первой иностранкой, с которой он поделил любовное ложе. Каких-либо различий между ней и «родными» женщинами, к своему удивлению, он не увидел и не почувствовал…
Прошел год. Чубчиков ни на день не отходил от своего желания найти богатую немку. Он все больше и больше окунался в чтение немецких газет, где давались объявления о знакомстве. На его звонок отвечали, как правило, работники бюро услуг ─ женщины. Они ласково просили его перезвонить по другому телефону. Он быстро записывал номер и опять звонил. Ему снова давали новый номер телефона и убедительно просили перезвонить, уже напрямую «заказчице». За день он звонил иногда до десятка раз. Все было бесполезно. С невестой, которая была его старше на двадцать, а то и на тридцать лет, ему так и не удавалось переговорить. «Охота» за престарелыми женщинами ему очень дорого обходилась. Он иногда не успевал ходить на почту, чтобы в очередной раз купить карту для мобильного телефона. На некоторое время он брал передышку, потом звонил опять…
Подливала масла в огонь для его упорства и окружающая действительность. Он каждый день видел в общественном транспорте и на улицах десятки живых образцов «неравных» браков. Кое-кто из влюбленных оставался в его голове надолго. Месяц назад, рано утром он возвращался с работы автобусом, напротив него присела парочка «влюбленных». Немка, лет сорока-пятидесяти, была не только толстой, но и очень конопатой. Не она, однако, поразила долговязого пассажира. Его поразил ее жених. В противоположность жене или подруге очень молодой африканец был маленького роста и такой тощий, словно, он всю свою жизнь бродил по знаменитой пустыне Сахара и от палящего солнца усох. Маленькая головка худосочного, покрытая густой щетиной волос, очень удобно лежала между большими грудями женщины, которая через пару минут истошно захрапела. Жених, в отличие от невесты, изредка открывал свои маленькие глазки и лупал ими по сторонам, словно удостоверялся в правильности своего местонахождения на континенте, который назывался Европой. Чубчиков, внимательно наблюдавший за парочкой, не упустил из виду одну очень важную деталь в поведении чернокожего мужчины. Он то и дело гладил своими маленькими пальчиками интимное место конопатой. Попытка русского напомнить пассажирам о каких-либо правилах поведения в общественном транспорте, к успеху не приводила. Он то громко чихал или вставал и прохаживался перед влюбленной парочкой. На него никто не обращал внимания. Толстуха спокойно храпела. Продолжал свое дело и африканец…