Чубчиков не скрывал от себя главное. Ежедневные походы в бассейн и продолжительные прогулки по городу он делал ради одного ─ искал богатую немку для общения. В том, что он дальше покажет себя перед нею только с положительной стороны ─ не сомневался. «Охота» требовала внимания и к его внешнему виду. В этом плане он кардинально перестроился. Раз в два месяца ходил в парикмахерскую. Мужской мастер, тридцатилетняя девушка недавно приехала из бывшей социалистической Германии. На ее родине работы не было, почти все жили на социальном пособии. Нищета и послужила основной причиной развода молодых людей, которые полюбили друг друга и поженились в коммунистические времена. Наступил капитализм ─ разошлись. Они очень долго судились, судились не из-за имущества, у них его не было. Судились из-за своей единственной дочери. Отец жил в Тюрингии и хотел ее оставить у себя. Мать, переехавшая в Баден-Вюртемберг, была категорически против. Суд принял твердое решение. Ребенок имел полное право в равной мере бывать у своих родителей. С этого дня Петра регулярно совершала поездки. Она сильно любила папу и маму. Ее извозом занимался отец. Он был безработным или перебивался случайными заработками.
Клиент с русской фамилией, сидя в кресле, довольно часто заглядывал в большое зеркало, висевшее напротив. Смуглая девушка с очень модной стрижкой ему нравилась, только поэтому он давал ей большие чаевые. Криста Кренц с улыбкой брала деньги и с улыбкой провожала мужчину до самого выхода. На этом все и заканчивалось. Чубчиков никогда не спрашивал девушку об ее личной жизни. Она ему сама несколько позже рассказала о себе, хотела излить свою душу тому, который ей нравился. Тяготела она к русскому еще и по причине идеологического «трафарета», когда на улицах ее родного городка Кетена кричали «Да здравствует вечная и нерушимая дружба между Германской Демократической Республикой и Советским Союзом!». Подобный плакат однажды писала и Криста, когда училась в школе. Она имела хороший каллиграфический почерк…
Не забывал Чубчиков и о своих «конечностях». Для него стало неписаным правилом раз в две недели обрезать ногти на руках и на ногах. Для этого он купил небольшой набор с ножничками и пилочками. Уход больших затрат не требовал, нужно было только пять минут свободного времени, и только и всего. С его одеждой, особенно со служебной, было намного сложнее, да и затрат куда было больше. Белые рубашки он менял через три дня, хотя работа была непыльная, но требовала определенного этикета. Мимо проходной проходили десятки людей, и многие из них, не упускали возможности поглазеть на высокого мужчину, проверявшего документы на право входа. Нередко забегал к ним и директор научно-исследовательского центра. Пожилой профессор был очень придирчив, особенно к охране. Однажды ему не понравился Стешек, выходец из Польши. Он был небритый и с очень длинными волосами, что начальник, дважды измерив его снизу вверх и сверху вниз, так и не определил его пол. За помощью он обратился к бригадиру. Молодой коллега на объекте больше не появился.
В выборе предметов, которыми покрывали тело, Федор Чубчиков боялся переборщить. Он денно и нощно видел, что большинство коренных немцев не создавали для себя культ одежды. Независимо от возраста они одевались просто, чересчур просто. Иногда он замедлял шаг ─ любовался очередной модницей или модником, который явно шел не в ногу с техническим прогрессом. Дикое разнообразие в одежде особенно бросалось зимой. Едва на землю падали первые снежинки, которые через пару минут превращались в капельки воды от наступившего тепла, как горожане тут же меняли одежду. Кое-кто из них нахлобучивал на свою голову теплые береты, иные, правда, очень редко, надевали шерстяные шапочки, чем-то напоминавшие детские. Чубчиков улыбался, когда видел на голове толстяка, которому было далеко за шестьдесят лет, сидевшего в детской шапочке, и к тому же, еще с завязанными тесемочками. Не отставали в крике моды и женщины, особенно, пожилые. Некоторые из них вытаскивали из своих шкафов очень дорогие шубы и щеголяли в них по городу. Темп ходьбы «едва-едва» определялся не только старостью модницы, но и тяжестью ее одеяния. Относительно теплая зима на изменение моды среднего и молодого поколения большого влияния не оказывала. Чубчиков частенько удивлялся «героизму» лысых мужчин, большинство которых на снег или высокие перепады температуры абсолютно не реагировали. Он также не сомневался, что полк лысых по численности в этой стране был куда больше, чем на его родине. Над неоспоримым фактом он нередко задумывался. К единому мнению не приходил. Ему, порою, казалось, что немцы больше «страдали» от компьютерной техники. Не снимал он вины и с капитализма, он вынуждал их работать на износ. В том, что волосы головы русских мужиков покидали меньше, он не исключал благотворного влияния алкоголя.