Самое худшее заключалось в том, что она получала искреннее удовольствие, проводя время с Марком. Нет, более того — она оказалась совершенно им околдована. Ей нравились его утонченные привычки, утонченные прихоти, европейские манеры. Он умел вызвать у Наташи теплую улыбку, всего лишь бросив на нее сквозь толпу дразнящий взгляд.
А как увлеченно он рассказывал обо всем. Казалось, не было такой темы, которая оставалась неведомой ему. Живой ум Марка постоянно подстегивал девушку не отставать от него. Правда, как выяснилось, превзойти такого собеседника в остроумии оказалось почти невозможным, но Марк всегда давал Наташе понять, что она достойный оппонент. Она никогда не чувствовала себя неполноценной и не колебалась, бросая ему вызов.
Однажды вечером по дороге домой они еще в такси затеяли спор о мужчинах. Обсуждение продолжилось и в квартире, когда они по обыкновению устроились в противоположных углах дивана. Наташа нехотя заметила, что, с точки зрения женщин, европейские мужчины имеют преимущество перед американскими. Марк с ней не согласился:
— Необязательно! Ты так думаешь только потому, что вы здесь меньше сталкиваетесь с европейцами. В действительности даже во Франции среди мужчин уже начинает распространяться американская болезнь.
— Болезнь? — В Наташе вдруг проснулись патриотические чувства. — Что еще за болезнь?
— Опасная зараза, которая стала последствием чрезмерного общения с чересчур эмансипированными женщинами. Мужчинам начинает казаться, будто женщины хотят, чтобы с ними обращались на равных и воспринимали… как это у вас называется… как приятелей! Но это же не так!
Наташа вспомнила, как часто ее раздражало, если мужчина, с которым она встречалась, оставлял за ней право выбора ресторана или фильма, словно смертельно боялся сделать по-своему. Какими же бесхребетными казались ей такие мужчины! Разумеется, Марк таким не был, хотя он всегда оставался неизменно вежлив и уважал ее вкусы. Несмотря ни на что, Наташа продолжала его поддразнивать.
— Мне все ясно! Ты старомоден, не так ли? Тебе нравится, чтобы женщины были хрупкими, беспомощными и совершенно никчемными созданиями без единой самостоятельной мысли.
— Ни в коем случае! Как можно уважать женщину, лишенную характера? Я говорю только об отношениях между полами. Американские мужчины забыли, что женщина иногда хочет чувствовать себя слабой и беззащитной. А уж задача мужчины — распознать такой момент и действовать соответствующим образом.
Марк многозначительно прищурил глаза, и Наташа почувствовала, как между ними словно проскочил разряд молнии, но не электрической, а сексуальной. Эффект от нее был мгновенным и неожиданным: потому что вспышка эта означала, что между ними начинается нечто более серьезное, чем то, на что она уже начала было рассчитывать и к чему успела привыкнуть. Вопреки ее кошмарным ожиданиям Марк за все три недели позволил себе лишь случайное небрежное объятие или целомудренный поцелуй на ночь. Это обстоятельство тоже вызывало у Наташи недоумение. Оставаясь одна, она не раз предавалась долгим и невеселым размышлениям на эту тему. В конце концов она пришла к выводу, что Марк относится к тому типу мужчин, которые помешаны на власти, которым физическая разрядка через секс доставляет меньшее удовольствие, чем наслаждение своим превосходством. При этой мысли Наташе становилось не по себе… пока она снова не оказывалась в его обществе. Рядом с Марком все зловещие подозрения таяли, испарялись, как роса, в жарких лучах его обаяния.
Однако теперь, похоже, в их отношениях наступил поворотный момент. Ошибиться невозможно. Марк намеренно скользнул по дивану, придвигаясь поближе к Наташе, и нежно погрузил пальцы в ее шелковистые волосы. В пронзительной синеве его глаз появилась какая-то странная решимость, которой не было всего лишь несколько мгновений назад. От близости этого мужчины у Наташи перехватило дыхание, а все упорядоченные мысли разлетелись, как стая перепуганных голубей.
— Ты сегодня такая оживленная! В глазах — восхитительный огонь, лицо сияет…
— Наверное, на меня наконец снизошел добрый рождественский дух, тихонько рассмеялась Наташа. Марк покачал головой.
— Non. Это нечто большее, Наташа. За последние три недели в тебе произошла перемена — перемена, на которую я надеялся. Сегодня я наконец чувствую, что могу поцеловать тебя так, как целуют настоящие любовники. Его рот нашел ее губы и принялся демонстрировать разницу. Наташа почувствовала, что невольно отвечает на его откровенно эротические притязания. Губы ее легко раскрылись, позволяя его языку вступить в ни с чем не сравнимую возбуждающую игру. Она погрузила пальцы в его густые волосы, а когда Марк прижал ее теснее, и она сама с готовностью обвила руками его шею.