Служители поднимают нас на мембранах из расслабляющего бассейна и переносят к другому бассейну, устроенному в проеме, куда спускается крутой широкий желоб. Нас размещают в желобе, и мы стремительно падаем в ледяную, почти замерзающую воду. Мы плаваем в этой воде, наслаждаясь щекочущим покалыванием подкожных нервов. Наконец удовольствия купания исчерпываются, и служители поднимают нас на возвышение, где нас растирают мягкими полотенцами и одевают в костюмы из белого льняного полотна.
Наступает время ужина. При свете церемониальных свечей подают специально приготовленные блюда, а когда свечи догорают и гаснут, ритуал заканчивается». Роблей поднялся на ноги: «Ну что, как вы думаете?»
Скирль ответила не сразу: «Все это очень изобретательно, но несколько утомительно».
«Напротив! — возразил Роблей. — Как только вы наденете маску, вы почувствуете ни с чем не сравнимое облегчение». Он наклонился, чтобы взять ее под руку: «Пойдемте! Дворец Иммир в двух шагах».
Скирль покачала головой: «Я благодарна вам за предложение, но думаю, что даже в маске мне не понравится процесс картографирования моих чувствительных зон. Тем не менее, вы помогли мне понять одну из традиций роумов — теперь я, кажется, знаю, почему в Ромарте такой низкий уровень рождаемости». Скирль встала и увернулась от еще одной попытки Роблея взять ее за руку: «Прошу меня извинить, мне пора возвращаться в Карлеон».
Глава 18
1
Через два дня Ардриан объявил, что во дворце Рейми, где проживал Кассельброк, патриарх династии Рейми, должен был состояться официальный банкет. Кассельброк пригласил не только Ардриана и ближайших родственников, но и трех гостей-инопланетян.
«Вам может понравиться или не понравиться этот званый ужин, — предупредил Ардриан. — Состоятся непонятные для вас церемонии, потребуется неукоснительное соблюдение протокола. Если вы решите принять участие в банкете, служители оденут вас в надлежащие костюмы, а я попрошу моего племянника Алонсо разъяснить вам — хотя бы в какой-то степени — основы формального этикета. Принимая во внимание все обстоятельства, я считаю, что вам этот опыт пригодится, а несущественные нарушения правил со стороны чужеземцев всегда простительны».
«Замечательная перспектива! — благосклонно отозвалась Скирль. — Соблюдение приличий меня нисколько не затруднит, так как мой отец, «устричный кекс» самых голубых кровей, только и делал, что беспокоился об этикете. С раннего детства меня обучали манерам, подобающим благородным девицам. Уверена, что обитательница Сассунского Эйри будет чувствовать себя во дворце Рейми, как в своей тарелке».
Ардриан мрачно улыбнулся: «Вижу, что для беспокойства нет никаких оснований, по крайней мере в вашем случае. Тоун Мэйхак кое-чему уже научился, проведя у нас несколько лет, но за Джаро трудно поручиться».
«Я буду внимательно подражать манерам Скирли, — пообещал Джаро. — Она вовремя одернет меня, если моя вульгарная и дикая натура начнет проявляться слишком очевидно. Тем не менее, подозреваю, что и мне, и Скирли не помешают наставления вашего племянника».
Ардриан кивнул: «Будь по-вашему».
Утром Джаро и Скирль прогулялись по бульвару за площадью Гамбойе и вышли на Эспланаду. Перед ними практически из самой воды возвышалась бурая громада Фондамента с вереницей высоко расположенных маленьких круглых окон над глухой стеной и тремя приплюснутыми куполами из зеленого стекла. Джаро и Скирль подошли к зданию и остановились, взирая на это массивное сооружение с чем-то вроде опасливого почтения. С Эспланады к низкому арочному проходу в мощной стене поднимался пологий пандус. Заглядывая в проход, можно было видеть, что внутри находится какое-то помещение, разделенное с левой стороны перегородкой из стекла с бетонным основанием. Некоторое время они стояли в начале пандуса и раздумывали. Джаро протянул руку, приглашая подругу подняться: «Вход открыт. Хочешь заглянуть внутрь?»
Скирль колебалась: «Не знаю — наверное, нет. Еще увижу что-нибудь, чего лучше было бы не видеть. Говорят, там плохо пахнет».
«Меня тоже не снедает любопытство, — заметил Джаро. — В Ойкумене есть много вещей, о которых я не хочу знать. Возможно, происходящее в Фондаменте — одна из таких вещей».