Джаро прислушался: шаги гричкина еще слышались в темноте. Набрав в грудь побольше воздуха, Джаро снова прикоснулся к лучемету и стал спускаться по лестнице все ниже и ниже, минуя еще две площадки, открывавшиеся в небольшие, скудно меблированные и пустующие комнаты. Из этих помещений куда-то вели темные проходы, о назначении которых Джаро даже не пытался догадываться.
Каменные ступени становились узкими и все более неровными, словно напоминая о том, как далеко позади остался озаренный солнцем мир. И снова Джаро спускался пролет за пролетом по лестнице, едва различимой в тусклых отсветах ламп, горевших в соседних помещениях.
Теперь звуки шаркающих шагов гричкина стали отчетливее, и Джаро стал спускаться медленнее. Уже где-то рядом, на четвертом подземном уровне, гричкин внезапно остановился. Вместо шагов теперь слышались приглушенные голоса. Джаро бесшумно спустился на последнюю площадку и заглянул за угол, в очередное бледно освещенное помещение. Так же, как и в предыдущих подземных комнатах, здесь стояли стол, стул и нечто вроде шкафчика; на стене были закреплены несколько полок и рукомойник. За столом сидел гричкин в сером комбинезоне и грязно-желтой шапке. Гричкин, спустившийся сверху, наклонился над столом — примерно так же, как это сделал Асрубал в вестибюле. Гричкин в желтой шапке недовольно хмурился, бормоча какие-то жалобы. Этот гричкин был явно очень стар — его посеревшая кожа покрылась морщинами, под глазами у него были большие темные мешки, а длинный кривой нос навис над сморщенным серым бутоном маленького рта. Гневно жестикулируя, дряхлый гричкин воскликнул дребезжащим от напряжения голосом: «А что будет со мной? Обо мне кто-нибудь подумал? Или старого Шима выбросят в бункер, как мешок с мусором?»
«Неважно! Приказ есть приказ».
Старый гричкин приподнялся и позвал: «Олег! Иди сюда! Олег? Просыпайся! Для тебя есть работа».
Из бокового прохода появился огромный человек с мощными плечами и торсом, широкими бедрами и выпуклым животом. У него на черепе торчали клочки рыжеватых волос, а обвисший слюнявый рот окружала нечесаная борода. Остановившись посреди комнаты, великан зевнул, почесался под мышками и с подозрением уставился на гричкина, спустившегося сверху: «Что ты тут делаешь, весь разряженный в пух и прах? Говори, мелюзга: ты принес нам, наконец, чистое белье?»
Гричкин из вестибюля с достоинством ответил: «Меня зовут Оверкин Пуд, я помощник мажордома. Мне дали важные указания, подлежащие незамедлительному исполнению».
«Давай указания, мы послушаем! Здесь, в подземельях, мы выполняем свои обязанности!»
Пуд приготовился было говорить, но его прервал пронзительный вопль, раздавшийся где-то в глубине помещения. Гричкин обернулся, пискнул от раздражения и протянул руку с дрожащим указательным пальцем: «Смотри! Ты разрешаешь им глазеть на нас и орать?»
Олег усмехнулся: «А почему нет? Мне больше не с кем развлекаться. Шим не любит со мной говорить — приходится иметь дело с той компанией, какая есть».
Шим, Пуд и Олег смотрели на решетчатую дверь в левом дальнем углу помещения, перегородившую темный коридор. За решеткой шевелились какие-то темные фигуры, маячили белые лица.
Напустив на себя строгость, Олег сказал: «Тем не менее, вольностей я не допущу!» Подняв с пола что-то вроде шеста или длинной палки, Олег ткнул концом шеста между прутьями решетки, прямо в белое лицо. Домовой яростно залопотал и схватил конец шеста. Олег ухмыльнулся и вырвал шест, потянув его на себя: «Шутки шутить вздумал, красавец? Со мной это не пройдет! Веди себя смирно, а то получишь по мозгам! В этой жизни одной страшной физиономии недостаточно, иногда еще и мозги нужны. Это никогда не приходило в твою паршивую голову?»
Некоторое время Олег, ухмыляясь, смотрел на домового. Того охватил внезапный приступ бешенства — схватив прутья решетки, призрак стал трясти ее с такой силой, что железная дверь ходила ходуном. Олег снова поднял шест и принялся орудовать им, нанося удары между прутьями. Существо за решеткой с шипением и стонами отступило в тень, где продолжало издавать тихие хрипящие звуки.
Гричкин Шим раздраженно позвал: «Олег, перестань! Займись делом!»
Великан неохотно отвернулся от зарешеченной двери. Два гричкина, в сопровождении Олега, направились в другой темный коридор, в правом дальнем углу. Они исчезли в проходе. Джаро вынул из-за пояса лучемет и пересек тускло освещенную комнату, чтобы заглянуть в правый коридор. В глубине горела тусклая лампочка; три фигуры остановились у тяжелой чугунной двери с закрытой козырьком смотровой прорезью. Олег заглянул в прорезь, после чего отодвинул засовы, распахнул дверь и встал в проеме, взявшись обеими руками за дверную раму и наклонив голову в камеру: «Не спишь, дорогуша? Ага, я вижу, ты у нас, как всегда, свеж и бодр! Давай, выходи — настали перемены. Давай, давай, пошевеливайся! Тебе предстоит далекая дорога! Куда? В страну сновидений, конечно — куда еще?»