Каррильо быстро оделся, поцеловал жену Перл и сказал, что они увидятся, когда он вернется. Он никогда не знал, когда вернется домой, и уже не сообщал ей о времени. У Гила и Перл было трое детей: две дочери, Рене и Тиффани, и самый младший – сын, Гил-джуниор, которого звали Джей Ар. Гил вырос в Пико Ривера [3], у него было шесть сестер, с которыми он был очень близок. Он воевал во Вьетнаме в разгар Тетского наступления, где был удостоен «Медали за доблесть» и «Бронзовой звезды». В отделе Гил успел поработать над более чем 300 делами об убийствах.
Каррильо жил в десяти минутах от Розмида [4] и приехал к кондоминиуму чуть за полночь. Пауэлл и Даллас ввели его в курс дела. Он хотел поговорить с Марией, но ему сообщили, что она в больнице.
Сначала он обошел задний двор, повторив путь убийцы. Когда он подошел к открытому гаражу, первое, что он увидел, была лежащая на полу темно-синяя бейсболка AC/DC. Ее не трогал – этим займутся уже вызванные криминалисты.
Он вошел в гараж и осторожно подошел к стене с входной дверью. Заметил кровь на стене, ключи Марии и коричневый кожаный клатч на полу. У северной стены стояли стиральная машина, сушилка и корзина. Он осматривал все очень внимательно, и взгляд его темных глаз исполнился предельной серьезностью и неотступной пытливостью хорошего копа из отдела убийств. Сделав долгий медленный вдох, Каррильо тяжелым, неловким шагом вернулся к переднему фасаду – всегда, когда он шел, казалось, за ним дрожит земля.
Он последовал за полицейским Пауэллом на кухню, посмотрел на пулевое отверстие во лбу Дейл и понял, что смерть, скорее всего, наступила мгновенно: пуля была небольшого калибра и разворотила мозг. Напарник Каррильо, сержант Джим Мерсер, крупный суровый мужчина, прибыл в сопровождении сотрудников криминалистической лаборатории. Их работа заключалась в том, чтобы должным образом систематизировать и сохранить для суда все обнаруженные улики. Начались фотографирование и попытки снятия отпечатков пальцев с дверей гаража, стен лестничной клетки, где проходил убийца, кухонной стойки и входной двери. Кроме отпечатков двух женщин, криминалисты ничего не нашли.
В этот момент Каррильо подумал, что убийство связано с каким-то любовным треугольником. Объяснение казалось единственно возможным. Ограбление отпадало, потому что ни у Марии, ни у Дейл ничего не украли. Детективы опросили всех соседей, которых смогли найти. Никто ничего не видел и не слышал – 22-й калибр не очень шумный.
Прибыл Уильям Рэйни из службы коронера, осмотрел Дейл, официально констатировал смерть и забрал тело для вскрытия.
В три часа ночи Каррильо стоял в вестибюле у входной двери. В квартире горел весь свет, а технические специалисты принесли прожекторы. Несколько соседей все еще стояли и смотрели на ограждение из ленты, сокрушаясь, как опасен стал мир и какой хорошей женщиной была Дейл Окадзаки.
К одному из заместителей подошла невысокая сдержанная женщина, которая тихо плакала. Она представилась матерью Марии Эрнандес и хотела зайти в дом взять кое-какие вещи своей дочери. Полицейский сказал ей, что ему надо спросить разрешения у одного из детективов отдела убийств, и подошел к Каррильо, передав ему просьбу, и тот ответил, что подойдет, как только освободится. Огромное тело Каррильо силуэтом вырисовывалось в дверном проеме. Заместитель вернулся к миссис Эрнандес и попросил ее подождать, но в этот момент она увидела Каррильо и крикнула:
– Гилберт… Гилберт, это ты?
Каррильо остановился и медленно пошел к миссис Эрнандес, гадая, кто, черт возьми, называет его Гилбертом. Все звали его Гил. Он подошел к миссис Эрнандес.
– Ты Гилберт Каррильо? – спросила она.
Она показалась ему знакомой, но он не мог вспомнить откуда. Извинившись, он сказал ей, что ее не знает.
– Гилберт, я – Милашка, подруга твоей сестры Роуз, помнишь? Я – мать Марии.
– О, конечно. Сочувствую вам, – сказал Каррильо и отвел миссис Эрнандес в сторону, подальше от суеты расследования. Эрнандесы были соседями родителей Каррильо в Пико Ривера и хорошими их друзьями. Мать Гила была крестной Марии.