Последнее, что я запомнил, была огромная, тянущаяся на много лиг воронка из грозовых туч. Она быстро закручивалась над горными шпилями, из нее хлестко били молнии. И прямо в воздухе медленно проступали пока еще призрачные очертания другого мира.
Новый, самый большой, самый страшный Разлом безжалостно раздирал ткань реальности…
ЭПИЛОГ
…Мне казалось, что все это снится: ветер, колышущий мои волосы, промышленный запах, привкус резины на языке, озон.
Что-то было в этом воздухе иное, чуждое тому, к чему привык за последнее время. Он был свежим и холодным, но в то же время с гадким привкусом бензина и выхлопных газов.
Так пахнуть мог только мой дом. Настоящий, родной дом, в котором у меня и не было-то ничего по-настоящему родного.
Мой мир!
Эта мысль вдруг породила противный, мелочный липкий страх. Он расползся в животе куском талого снега, протянул холодные щупальца к сердцу.
«Если я дома… — пронеслась страшная мысль. — Мои ноги… все… все по-старому?!»
Я очнулся окончательно! Сжался, стиснул челюсти до хруста!
Но глаза не открывал.
Если все вернется к прежнему, если все…
— Дарк!
Знакомый хриплый голос в родном мире?!
Кто-то подбежал, присел рядом, затормошил. Взволнованный голос позвал:
— Дарк! Дарк, очнись! Ты живой?
Медленно, еще страшась, я поднял веки. Перепачканное сажей и кровью лицо Рауля осветилось улыбкой. Он воскликнул:
— Боги! Я думал, что Аухэнн прикончит тебя. Так рвануло… я думал, что он нас всех…
— Он обещал меня не убивать, — пробормотал я рассеяно. — Что случилось? Этот запах…
— О, демоны, ты просто не поверишь! — Рауля просто распирало от радости. — Мы на поверхности, Дарк! Ночной народ освобожден!
Каюсь, в тот миг на судьбу Ночного народа мне было малодушно наплевать. Думая только о себе, я сел… и протяжно выдохнул.
— Что с тобой?
— Ничего… — прохрипел с облегчением. — Уже ничего.
— У тебя такой вид, будто твои ноги тебя удивляют.
«Так и есть… так и есть…»
Я поднялся, хотя энергии столько, что хотелось подпрыгнуть и заорать дурным голосом. Я все еще…
И тут я увидел то, чему так обрадовался Рауль. И моя собственная радость улетучилась.
Мы были все еще в Блошиных норах. Только вместо потолка грота — серое пасмурное небо, а вместо крипты Падшего…
— Что это за магия? — спросил Рауль, проследив за моим взглядом.
На месте крипты Аухэнна чадили сожженные дотла развалины. И не надо быть семи пядей во лбу, чтобы узнать в них те самые секретные ангары, куда давным-давно, в прошлой жизни, меня привезли с повязкой на глазах.
В жадном пламени пожара угадывались черные остовы механизмов, каких-то генераторов. Догорали провода на столбах, змеилась по земле оборванная колючая проволока. Неподалеку лежала искореженная вышка с расколоченными прожекторами, погнутый знак с предупреждением, что это территория правительственного объекта.
Я не мог ошибиться! Это было именно тем местом, куда меня когда-то привез отец спасенной девочки! Но…
Я быстро задрал голову.
В ненастном северном небе едва угадывалась крошечная серебристая пуля. Оставляя четкий белый след, пассажирский самолет нес людей в аэропорт Питера. И я смотрел на машину так, как ни на что никогда раньше! В груди нарастала радость, граничащая с истерикой.
Я обернулся, закрутился на месте.
Блошиные норы, но… и не они вовсе. Словно одна реальность проступила сквозь другую! Могучие сосны растут между нищенских землянок Ночных, великанские грибы и черный кустарник мешаются с местными зарослями. На сухой каменистой почве подземелья песок и мшистые шапки.
Из-за горящих развалил, пошатываясь, показалась тонкая фигура. Я с трудом узнал в этом израненном, обожженном существе когда-то богато одетого эльфа. Он медленно приблизился, зажимая рану на плече. На его закопченном, покрытом кровью лице читалась странная смесь ужаса и радости. Зеленые глаза распахнуты, челюсть отвисает.
Впрочем, я его понимал! Несмотря на пугающие последствия, меня тоже радовало возвращение. Господи, как же приятен, как сладок родной отравленный воздух! Как же я ненавижу подземелья и…
Над головой взревело!
Мы пригнулись в испуге, а, когда я поднял взгляд, сердце и вовсе ушло в пятки.
Там, где недавно летел самолет (вон, до сих пор виден белый след!), пронесся, широко раскинув крылья, могучий дракон! Несмотря на размеры и силу, животное казалось перепуганным до смерти.