На суровом мужественном лице Медноволосого Хорра было написано глубокое отвращение ко всему происходящему. Едва заметная брезгливая улыбка блуждала по его губам, когда иннеец поднимал глаза и обводил взглядом распалившуюся толпу.
Во всей его фигуре, в каждом повороте головы читалась несокрушимая уверенность, и это еще больше разжигало ненависть взопревших зевак. Густые рыжеватые брови иннейца мрачно нависали над его глазами, и тяжелый стальной взгляд яростно сверкал каждый раз, когда он поворачивал голову.
Гам вокруг стоял такой, что, казалось, содрогаются мрачные стены древних домов, окаймляющих площадь Свинцовой Звезды.
Толпа внизу беспрестанно колыхалась. Необъяснимым образом по скоплению людей точно пробегали волны. Могучая сила разворачивала всю эту ораву то в одну, то в другую сторону, заставляя людей хвататься друг за друга.
Глава Совета Купцов Нианы появился со своей охраной из тоннеля и прошел через узкий проход, огороженный по бокам паутиной колючей проволоки, и люди захлопали в ладоши. Измученный ожиданием народ не испытывал упоительной любви к этому Главе, все объяснялось прозаично: зеваки аплодировали, потому что поняли – если появился Глава Совета, значит время долгожданной казни подошло.
На краю эшафота появился помощник начальника охраны, поднявшийся по центральной лестнице. Фалб, облаченный в черный плащ, обвел всех суровым взглядом и торжественно закричал:
– Внимание! Сейчас в присутствии мирных и честных жителей города Нианы свершится справедливое возмездие!.. Жители могут наконец спать спокойно: убийца задержан и сейчас состоится казнь!
– Дьявольщина, – вскипел Джиро. – Разве они не видят, что Медноволосый Хорр не мог никого убивать!
Но стоявший на эшафоте Фалб, естественно, не слышал этих слов. Он размеренно продолжал, как глашатай:
– Сначала убийце будут жечь правую руку каленым железом! Будут жечь руку железом, пока не сгорят до основания все пальцы!
После каждой фразы он делал небольшую паузу, чтобы его слова долетели до самого далекого уголка площади Свинцовой Звезды.
– Потом плоть убийцы будет оторвана от костей в пяти местах! Чужеземец совершил как минимум пять убийств! И по количеству совершенных им преступлений, ему щипцами вырвут куски мяса из тела!
На площади воцарилась полная тишина, все горожане жадно ловили каждое слово, вылетавшее из уст Фалба.
– После того, как мясо будет оторвано от костей, грязное сердце чужеземца вырвут из груди и бросят в его преступное лицо!
– Что же они творят! – шептал чернокожий гигант, вскипающий от возмущения. – Хорр ни в чем не виноват!
Фалб подошел к заключительной части приговора. Перед последними словами он позволил себе немного отдохнуть, из-за чего вся площадь какое-то время, затаив дух, томилась в ожидании, а потом набрал полную грудь воздуха и протрубил:
– Наконец, преступника обезглавят! Ему отрубят голову, и голова будет насажена на позорный шест! Там она будет торчать до тех пор, пока солнце, ветер и дождь не превратят ее в прах! Так было решено на Совете Купцов Города! Так должно быть!
Правитель города, Глава Совета Купцов вместе с семьей и нианскими старейшинами занял место на специальной трибуне.
Тотчас несколько десятков отборных крепких охранников в кожаных жилетах растянулись с обеих сторон плотными цепями, оттесняя мощными спинами нетерпеливо напирающую колышущуюся толпу.
Трос, на котором висела ржавая клетка, ослабел и стал прогибаться, опуская клетку на эшафот.
– Неужели они все-таки казнят его? – скрипел зубами Джиро. – Никогда еще не чувствовал себя таким бессильным… мы никак не можем помочь этому парню!
Охранники подбежали и отворили решетчатую дверь, открывшуюся с немыслимым скрипом и грохотом.
Помощники палача вытащили иннейца из клетки, словно он еще сейчас мог причинить кому-нибудь смертельный урон. Хотя Медноволосый Хорр и не думал сопротивляться, они намеренно грубо подхватили его под руки и повели к эшафоту.
Они действовали неторопливо, методично. Подручные палача знали, что за ними наблюдают десятки глаз, и не могли отказать себе в удовольствии немного порисоваться. Вскоре иннеец оказался привязан к деревянным козлам.
Высоко вверх, так чтобы все могли видеть, они подняли его правую руку и привязали ее к деревянному брусу. Все считали, что именно в правой руке он держал кинжал, и именно пальцы этой руки были обагрены кровью жертв.
Затаив дыхание, собравшиеся на площади ждали, когда начнется пытка.
Но палач намеренно не спешил. Несколько раз доставал из огня металлический рифленый прут и внимательно разглядывал его окончание, только каждый раз оставался недоволен результатом.