Увесистая палица вывалилась из расслабленных мохнатых пальцев. Медленно двинувшись к кустам, монстр зацепился гаснущим взглядом за людей, и Кийт даже поежился, ощутив последний, отчаянный выброс психической энергии, излучаемой сознанием вербэра.
Глаза мутанта, еще секунду назад полыхавшие от ярости, потухли. Он еще раз надсадно захрипел, содрогнулся всем телом и обмяк, рухнув на землю.
Иннейцы из отряда Кийта первыми пришли в себя. Дождевые охотники подбежали к мужчине, по-прежнему неподвижно лежавшему в траве, и возбужденно закричали:
– Мы знаем его! Он из нашего племени! Его зовут Медноволосый Хорр!
Тот, кого они назвали Хорром, зашевелился, с трудом приподнимая голову. Он обвел всех непонимающим взглядом, совершенно не отдавая себе отчет в том, кто эти люди, окружающие его со всех сторон.
Хрипун присел рядом на траву и спокойно сказал:
– Можешь не волноваться. Ты попал к друзьям.
Рябой Рахт радостно воскликнул:
– Ты узнаешь нас? Хорр, мы – дети Духа Проливного Дождя, как и ты сам!
Судя по всему, телепатическая атака вербэра не прошла даром для сознания этого Медноволосого Хорра. В глазах его по-прежнему отражалось полное недоумение. Он никак не мог осознать, что произошло с ним совсем недавно и вряд ли хоть что-то помнил.
– Кто вы такие? – нервно спросил рыжеволосый иннеец, вглядываясь в угрюмое лицо предводителя отряда, изуродованное глубокими страшными шрамами. – Что вам нужно?
– Можешь не волноваться, – проницательно заметил Кийт. – Никто не желает тебе зла.
Он давно привык к тому, что его внешность производила на незнакомых людей неприятное, пугающее впечатление.
– Мы не грабители, не бандиты, – продолжил Хрипун. – Ты попал к сёрчерам. Слышал о таких?
– Конечно, мне говорили о серверах, – слабо кивнул головой Хорр. – Только я раньше никогда не видел их. Не доводилось никогда столкнуться.
– Вот и встретился! – весело вмешался Джиро. – Клянусь Светлым ликом Троицы, тебе здорово повезло парень. Еще немного, и мы могли никогда и не познакомиться друг с другом!
Даже Медноволосый Хорр, бесстрашный боец и опытный лесной охотник, первым делом невольно подумал о своем оружии, увидев вокруг себя людей из отряда Хрипуна. Что уж говорить о любом добропорядочном купце, переправлявшем товары из Республики Метс в Атвианский союз? Каждый торговец всегда непременно напрягался, случайно повстречав на своем пути эту немногочисленную пеструю команду.
И это было неслучайно. В жестоком мире шесть тысяч четыреста семьдесят девятого года от Рождества Распятого Спасителя каждый нормальный человек должен был думать только об одном – о своей собственной безопасности.
Любой торговец, глядя на хитрые, обветренные рожи плечистых молодцев Кийта, слабо верил, что десяток отвязных здоровяков, попавшихся ему на пути, странствуют по лесным тропам Тайга просто так, ради невинного интереса. Непохоже было, что они углубились в чащу только для того, чтобы собирать какие-нибудь там душистые целебные травки или ароматные корешки для кулинарных изысков.
В первый момент отряд Хрипуна всегда однозначно принимали за банду разбойников, ведь множество лесных грабителей шаталось в поисках легкой добычи вдоль границ Республики Метс и Атвианского союза. Безрассудные злоумышленники углублялись в дебри Тайга и лабиринты Южных лесов, не гнушаясь ничем, – грабили небольшие поселения, пускали по миру честных торговцев, обирали лесорубов и перегонщиков скота. Власти, к неудовольствию многих купцов, ничего не могли поделать: слишком неуловимыми оказывались лесные преступники.
Но Кийт, несмотря на свой грозный и мрачный вид, наводящий на многих обывателей панический ужас, никогда не промышлял грабежом. Таких авантюристов, как Хрипун и его друзья, на просторах Атвианского союза и Республики Метс, называли «серверами», искателями, любителями сокровищ, сохранившихся с древних времен.
Сёрчеры – пестрое, разномастное племя охотников за остатками прошлых эпох, скрытыми в заброшенных руинах Забытых Городов, – были на самом деле очень уважаемыми людьми на многих торговых перекрестках нового мира. На свой страх и риск искатели проникали в Забытые Города и не только приносили оттуда на рынки древние вещи, – они возвращали современникам представления о прошлом, казалось бы, навеки похороненном в непроглядной тьме веков.