Если два или три дня Сутер не мог плавать, он становился замкнутым и нервным. Но если у некоторых людей, вроде Джиро, вся раздражительность всегда сразу выплескивалась наружу, Сутер не мог так себя вести, и Кийт, проникая мысленным лучом в сознание приятеля, отмечал, как быстро увеличиваются темные пятна агрессивности во многих секторах его рассудка.
Сутер приветственно кивнул Кийту, словно они очень давно не виделись, и принялся стремительно резвиться в воде вокруг своего предводителя, описывая пенистые круги.
– Что, приятель, отмок на глубине? – с легкой улыбкой спросил Хрипун, когда Сутер замедлил движение и завис рядом с ним. – Лучше чувствуешь себя? Чем ты там занимался?
– Сегодня на обед у нас будет свежая пища, – скрипучим, сдавленным голосом сообщил Сутер. – Ты должен мне помочь!
– Что ты обнаружил?
– Подводный лес!
– Подводный лес? И что там интересного? – спросил Кийт, выплюнув воду, попавшую ему в рот после очередного бурного разворота мутанта. – Подводные грибы? Моллюски? Водоросли?
Мало кто из метсов или жителей Атвианского союза, обитающих на суше, догадывался, что под кристальной толщей воды во многих озерах, как и в большинстве областей Внутреннего моря, по-прежнему росли густые леса. Некоторые виды растений, произраставшие прежде, до катастрофы, под открытым небом, не погибли после Смерти, не исчезли с лица Земли, а словно спрятались, опустившись под воду.
Сформировавшиеся в результате радикальной мутации новые разновидности деревьев спустя несколько десятков столетий изменились. Они не погибли и приспособились к новой жизни.
Густые леса продолжали расти, как и раньше, прекрасно чувствуя себя на дне Внутреннего моря и многочисленных озер Тайга. Там же встречались не только традиционные папоротники, но и подводные овощи. Все это у сёрчеров считалось съедобным. Все шло в ход во время экспедиций.
Многочисленные водоемы скрывали под своей поверхностью даже мясистые грибы. Шляпки грибов вылезали когда-то прежде, в древние времена после дождя из лесной подстилки. Теперь красавцы шампиньоны таились на дне. Их нужно было разыскивать среди мохнатых зарослей бурых водорослей.
Никакая радикальная мутация не совершается без совокупности малых мутаций, которые затрагивают самые маленькие, незначительные структуры. Люди, жившие во Времена-до-Смерти, нынче не узнали бы свой мир. Многие животные и растения не только изменились внешне, но и поменяли среду обитания, о чем, впрочем, не догадывались люди Канды, селившиеся вдали от моря и озер.
Побывавший в подводном лесу Сутер пребывал в возбуждении. Он никак не мог спокойно остановиться и постоянно описывал круги вокруг удерживавшегося на одном месте Кийта. От этого и Хрипуну приходилось то и дело вертеть головой.
Сутер проплывал мимо него и каждый раз бросал пару отрывистых слов фразу, на которые Кийт едва успевал ответить торопливой фразой.
– Сейчас мы будем охотиться! – воодушевленно крикнул мутант.
– На кого?
– Я видел в лесу черепаху!
– Это правильная черепаха? – успел спросить Хрипун, пока ныряльщик проплывал рядом. – Не снапер?
Хотя он мог и не задавать такой вопрос.
Если бы в озере жил снапер, пусть даже и совсем молодой, обоим сёрчерам нужно было бы срочно спасаться бегством. В противном случае именно они могли бы стать лакомым обедом для этой гигантской черепахи, нападавшей даже на крупных животных, вроде буйволиц кау, пришедших к озеру на водопой.
– Это не снапер! Правильная черепаха! – с восторгом фыркнул водой Сутер, описывая очередную пенистую дугу вокруг своего предводителя.
– Почему же ты не приволок ее наверх?
– Я не справился бы с ней!
– А перепонки?
– Нужно лезвие и…
– И…
– И еще кое-что!
В голосе Сутера звучало охотничье возбуждение. Наконец он заставил себя приостановиться.
– Подожди меня здесь! – предупредил он своего вожака. – Сейчас вернусь.
Взрезая темную зеркальную гладь озера двумя пенистыми полосами, расходившимися по поверхности воды под острым углом, ныряльщик стремительно, волнообразно изгибаясь всем телом, направился к вещам, оставленным сёрчерами на суше.
Через несколько секунд он уже стоял на берегу.
Сначала из кожаного чехла появился его узкий обоюдоострый стилет. Потом он вытащил овальный футляр размером с ладонь, в котором в сложенном виде хранилось серебристое покрывало, – одно из тех, которыми сёрчеры обычно укрывались ночью.
В каждом его движении читался затаенный азарт. Вся фигура была наполнена своеобразной пульсирующей дрожью от предчувствия предстоящей охоты.