Вскоре стало ясно, что у бара я никого не цепану. Пришлось покинуть нагретый табурет и отправиться по залам. Я искал столики с женщинами, пришедшими, чтобы познакомиться с мужчинами. Таковые имелись, но их было немного: большинство уже разобрали. Интересно, зачем ходить в клубы игровым? Что здесь даёт им возможность прокачки? Поймав заинтересованный взгляд худой блондинки, плюхнувшейся на диван, чтобы перевести дух, я остановился и послал ей недвусмысленную улыбку. Женщина с готовностью ответила тем же. Подойдя, я наклонился и, перекрикивая музыку, проорал почти ей в ухо:
— Отличный клуб, да?
Мне хотелось дать понять, что я здесь впервые. Наверняка вампиры в первую очередь нацеливались на таких посетителей. Новичков.
— Плохо слышно! — отозвалась блондинка, хотя наверняка отлично разобрала, что я сказал. — Присядь! — она указала на диван.
Я расположился рядом, чувствуя её бедро, обтянутое жёлтым платьем, расшитым пайетками. Пахло от женщины сладкими духами.
— Впервые здесь? — спросила она, склонив голову так, что волосы защекотали мне висок.
— Ага. Раньше ходил в «Эдинбург».
— Куда?
— В «Эдинбург».
— Не слышала о таком.
Ещё бы: я его выдумал.
— На южной окраине. Так себе местечко. «Железный дворец» пошикарней.
Женщина кивнула, соглашаясь.
— Ты здесь один?
— Да. Мне приятель посоветовал сюда сходить. Мы должны были встретиться полчаса назад, но он не придёт. Какие-то дела появились.
— Жаль.
— Ничего, мне тут нравится.
— Скоро начнётся игра.
— Какая игра?
— Ты не в курсе? — блондинка выглядела искренне удивленной.
— Нет. Я ж тут впервые.
— Да больше половины посетителей приходит ради неё!
— Неужели?
— Ага. «Вавилон» называется.
— Нет, я точно не ради него тут.
— А ради чего? — женщина кокетливо улыбнулась.
— Ради хорошей компании, конечно.
— И как, нашёл?
— Думаю, да.
Блондинка вдруг поднялась, погладила бёдра, расправляя платье.
— Ты прав! — прокричала она. — Тут слишком шумно! Давай найдём место потише.
— Я не против.
— Иди за мной.
Женщина повела меня через анфиладу, активно вихляя задом и время от времени оглядываясь, чтобы убедиться, что я не отстал. Напрасно беспокоилась.
Музыка сменилась. Заиграла уже знакомая мне песня — «Маленький красный корвет».
— Слышишь? — спросил Виллафрид.
— А то! — ответил я мысленно. — Как думаешь, что это значит?
— Пока без понятия.
Женщина толкнула дверь и вошла. Я последовал за ней, чуть задержавшись на пороге, чтобы убедиться, что не окажусь в ловушке. Но комната была пуста, если не считать нас с блондинкой.
— Меня зовут Каролина, — сказала женщина.
— А меня Немо.
— Что за странное имя?
— Латинское, — подсказал Виллафрид.
— Латинское, — ответил я.
— Неужели?
— Ага.
— Это, типа, итальянское, что ли?
— Да, примерно.
— Знаешь, твоё лицо мне показалось знакомым. Мы не могли встречаться раньше?
Какой банальный флирт. Похоже, мне достался бот.
— Не думаю.
— Ты бы меня запомнил, да?
— Непременно.
Женщина сделала ко мне шаг и прижалась грудью. В глазах её заплясали огоньки. Склонившись, я поцеловал её. Мягкие губы были тёплыми и податливыми. Пальцы заскользили по мне, спускаясь всё ниже. Я обхватил женщину за талию, затем переместил ладони на упругие ягодицы. Слегка раздвинул их, вызвав у Каролины сладострастный стон. Оторвавшись от моих губ, она лизнула меня шею. Я начал задирать ей платье, постепенно собирая его в складки, но женщина вдруг отстранилась, упершись ладонями мне в грудь.
— Что?! — спросил я.
— Не хочешь немного экзотики?
— С удовольствием. Только, кажется, в этой комнате, с этим напряжно, — я демонстративно огляделся.
Каролина хихикнула.
— Идём скорей сюда! — проворковала она, беря меня за руку.
Женщина потянула за собой в сторону балконной двери. Я последовал за ней. Она откинула щеколду, и мы вышли на террасу вроде той, через которую я забрался во дворец. Только эта была побольше, и с двух сторон её ограничивали каменные стены. К моему удивлению, на улице шёл дождь, и частые капли падали прямо на террасу. Каролина отпустила меня и быстро прошла к ажурной ограде, где и встала, не оборачиваясь. Её блестящее платье быстро намокало. Я немного задержался, любуясь её точёным силуэтом в лунной дымке. Дождь обволакивал его, словно лаская каждый сантиметр кожи там, где плоть была обнажена и казалась белоснежным алебастром. Она была прекрасна и безумно, дико желанна!