Кортни побледнела, кровь застучала у нее в висках.
– Рио, ты собираешься выслеживать их? Ты хочешь творить правосудие своими собственными руками? Рио, ты ведь обещал не делать этого.
– И сдержу свое слово. Лично я не убью ни одного из этих подонков, но охотиться за ними буду, – и он с издевкой улыбнулся. – Кортни, если тебя это так беспокоит, то представь, что ты охотишься на лисичку у себя дома, в Англии.
Он повернулся и пошел в ванную, а Кортни, потрясенная, смотрела ему вслед. Он нанес ей глубокую рану, она болела сильнее, чем та, что была у него на ноге.
Почему? Почему именно сейчас? Этот вопрос она задавала себе постоянно. Рио целую неделю выслеживал оставшихся похитителей. Но безрезультатно! Черт побери! Бен не мог найти более подходящего времени, чтобы вновь появиться.
Кортни была его! Всем своим существом Рио чувствовал это, когда они были в Хьюстоне. Кортни так любила его в течение этих четырех дней, а сейчас вновь остыла. Ему не хотелось видеть не только Бена, но и кого бы то ни было еще.
Разозленный, Рио поехал к Клиту. Получив краткий отчет о безуспешных поисках преступников, он направился к дому, чтобы повидаться с Кортни и попытаться выяснить отношения. Он устал от бесконечных размолвок между ними и решил положить конец всему этому, предложив два выхода из создавшегося положения: либо это будет настоящий брак, либо развод.
Кортни считала его хладнокровным убийцей, хотя он никогда не жалел о том, что принял решение стать частным секретным агентом. Не жалел и сейчас. А Кортни пусть принимает его таким, каков он есть, либо оставляет его ко всем чертям. Приехав домой, он тотчас последовал на звук голоса Кортни в гостиную. Он был готов ко всему, но не к тому, что встретит там их родителей. Он остановился на пороге комнаты и горько усмехнулся: в последнее время удача ускользала от него и ему не следовало бы удивляться визиту Пэта и Чарльза. Пэт первым заметил его.
– Вот, значит, приблизительно в какое время ты возвращаешься домой! – воскликнул Патрик и поднялся со стула. – Как прошла охота?
Рио посмотрел на Кортни и упал духом, увидев выражение ее лица.
– Привет, моя дорогая. – И, поцеловав ее в щеку, он повернулся к своему отцу. – Что касается похитителей, то мы потеряли их след. Просто не могу себе представить, куда они подевались, черт побери! – Затем он направился к Чарльзу. – Как поживаете, сэр? – спросил Рио, как будто это его действительно интересовало.
– Отчасти неплохо, – улыбнулся Чарльз. – Хотя надеялся, что преступники уже за решеткой.
– Лучше бы они были мертвы, – резко ответил Рио. Не обратив внимания на тихий вздох Кортни, он направился к бару, чтобы налить себе виски. – Судебное разбирательство потребует много времени, – продолжил он. А затем, повернувшись к Кортни, сказал: – Ваше здоровье, мэм? Как вы себя чувствуете?
На мгновение он задержал на ней свой взгляд, затем поднял тяжелый хрустальный стакан и осушил его в несколько глотков.
– Я… хорошо, спасибо, – с отвращением пробормотала Кортни.
– Рад слышать это, – любезно ответил Рио, наливая себе еще янтарного цвета виски. Он насмехался над ней и не мог остановиться. Он дразнил ее, но единственно, чего ему чертовски хотелось, так это заключить ее в свои объятия и умолять о любви. Но Рио не мог преодолеть себя и поэтому дразнил и дразнил ее весь вечер, пока у них гостили родители.
«Слава Богу, все кончилось!» – так думала Кортни, провожая взглядом самолет с ее отцом на борту.
Повернувшись, чтобы пройти к машине, она вздрогнула, когда случайно задела плечом руку Рио. Как-то странно дернулись его губы. Отведя свой взгляд, Кортни поспешила к машине, быстро села и стала смотреть в боковое стекло. Рио молча сел за руль, и они тронулись в путь. По дороге домой Кортни печально думала, что праздник, которого она с таким нетерпением ждала, разочаровал ее. Ей хотелось стать слепой, чтобы не замечать того подозрительного и задумчивого взгляда ее отца, каким он смотрел на Рио, когда тот начинал дерзить. Кортни еще никогда в своей жизни так плохо не проводила Рождество.
А сейчас, в начале января, Кортни, уставшая и издерганная после нескольких дней наигранной ради Патрика и Чарльза веселости, почувствовала, что она на грани отчаяния. Кортни снова и снова, наверное уже в сотый раз, задавала себе один и тот же вопрос: почему она не уехала со своим отцом к себе на родину? Почему не решилась покинуть эту неприветливую землю и такого же недружелюбного человека, ее мужа?
Да потому, что Рио не позволил бы ей это сделать. Он больше ее не хотел, он это доказывал несколько раз, не проявляя никакого интереса к ней даже в спальне. Он не прикоснулся к Кортни с тех пор, как они вернулись из Хьюстона. А прошло уже больше месяца. Каждый раз он заходил в спальню в то время, когда она уже крепко спала, и уходил рано утром, задолго до того, как Кортни просыпалась.
Но у Рио была причина жить с ней на ранчо: ему хотелось увидеть своего ребенка. Он сообщил Кортни, что намеревается присутствовать при родах. Кортни не хотелось даже загадывать, какими будут их взаимоотношения, когда родится ребенок.
Два месяца. Кортни вздохнула и закрыла глаза. И как же она будет жить эти два месяца рядом с ним? Врач сказал ей, что где-то в середине марта она должна родить. Кортни не боялась родов, ее пугала лишь одна мысль – как ей вынести равнодушие Рио на протяжении всего этого времени.
– Можешь успокоиться. Мы уже приехали. Беги в дом и спрячься там. – Резкий голос отвлек ее от мрачных раздумий о будущем.
И прежде чем она смогла хоть что-либо возразить по поводу своих намерений и чувств, Рио вышел из машины, хлопнув дверцей, и направился в конюшню.
День проходил за днем. Кортни уже насмехалась над теми мрачными мыслями, что мучили ее в январе. Рио находил множество причин, чтобы подолгу отсутствовать на ранчо. Она изводила себя подозрениями, ей казалось, что он ей изменяет. Чувство ревности сделало ее физически и эмоционально больной.
Это незнакомое чувство было неприятно для нее. Никогда в жизни у нее не было причин для ревности. Лишь однажды она испытала что-то подобное, это была зависть к супружескому счастью ее кузины Саманты и Моргана. Но это было ничто по сравнению с острой болью и гневом, терзавшими ее, когда она представляла себе, как Рио ласкает и любит другую женщину. Ласкает так же, как ласкал и любил ее.
К счастью, Рио был рядом с ней, когда она попала в больницу на три недели раньше установленного срока. Во время схваток у Кортни не было времени думать о том, как Рио отреагирует на появление ребенка. Это случилось позже, когда она лежала измученная, гордая тем, что дала жизнь крошечному созданию – дочери. Рио подошел к ней и хриплым голосом сухо сказал:
– Спасибо за дочь, Кортни. – Она покраснела.
Сказав это, Рио покинул палату, осторожно прикрыв дверь. Он немного постоял в коридоре, а затем стремительно пошел к выходу с угрюмым видом. Никто не заметил слез, предательски блестевших в его глазах. Только в машине впервые в своей жизни Рио позволил себе расслабиться.
Луз – такое имя он даст своей дочери. Кортни, конечно же, будет возражать. Она на это имеет право.
Рио припарковал машину у отеля, где собирался пожить до тех пор, пока Кортни не выйдет из больницы. Не глядя по сторонам и вообще ничего не замечая, он направился прямо в комнату отдыха отеля. После двух стаканов виски он решил, что не будет спорить с Кортни, если она захочет поменять ребенку имя, но для него она всегда будет его девочкой, его маленькой Луз. Рио едва не расчувствовался опять, но тут же взял себя в руки, подозвал бармена и заказал еще виски. Черт, совсем забыл позвонить на ранчо отцу в Неваду и Чарльзу в Англию, чтобы поделиться радостью. Сколько времени прошло с тех пор, когда он в последний раз делился с кем-то радостью? Нет, настоящим мужем он не был Кортни никогда! Одно лишь название! В те ночи, которые он проводил в одиночестве, будь то дома или в незнакомом ему отеле, ему страшно не хватало Кортни. Он безумно любил ее. Он будет любить ее до конца дней своих. Но он ее потерял.