— Сколько до него еще?
— Да километров пять. А ты что, устала? Тогда давай передохнем немного. За нами ведь никто не гонится.
Они с удовольствием освободились от рюкзаков и расположились на траве, в тени развесистого клена. Индра вынула пакеты с бутербродами и термос с холодным кофе.
Во время еды она спросила:
— А ты уверен, Владик, что база Кожина была на Чертовом Пальце?
— Конечно, нет. Это только предположение Горалека. Накануне сражения в Медвежьем логу он был здесь вместе с Иветой и Локтевым. Нашли на снегу стеариновую свечу. Вот и все.
Индра перестала есть и задумалась.
— Странно, — сказала она через минуту. — Человек живет, с виду ничем не отличается от других людей, а на самом деле… По-моему, Владик, ничего не может быть страшнее потери памяти. Потерять свое прошлое — это в тысячу раз хуже, чем потерять руку, ногу или зрение.
— Ты о ком это, об отце или о Кожине?
— И о том, и о другом. Кожин ничего не знает о Ночном Орле, отец тоже забыл абсолютно все, даже свою профессию. И вот мы теперь ходим, ищем, собираем по крупицам их прошлое. Скажи, Владик, тебе не кажется странным, что и отец, и Кожин потеряли память одновременно, при одних и тех же обстоятельствах?
— Над этим, Индра, многие ломали себе голову, да так ни до чего и не додумались.
С Иваном Кожиным всякое могло случиться. В Медвежьем логу его так изрешетили пулями, что он чудом остался жив. Потом плен, эта загадочная лаборатория, где над ним черт знает что проделывали. Тут возможен нервный шок с полной потерей памяти. Другое дело твой отец, доктор Коринта. Он не был тяжело ранен, и в гестаповских застенках его вряд ли подвергали каким-нибудь зверским пыткам. И тем не менее он пережил тот же нервный шок, что и Кожин, с точно такими же последствиями. Но нельзя забывать, что твой отец открыл препарат агравин, искусственный стимулятор свободного полета, и что с его помощью он и Кожин бежали из лаборатории-тюрьмы.
— Может, на них агравин так подействовал?
— Возможно… Формулу агравина твой отец хранил в памяти а память потерял.
Естественной способности летать Кожин лишился из-за пыток в немецком плену, а про подвиги Ночного Орла забыл, потому что тоже потерял память. Теперь мы ходим вокруг этого, как слепые вокруг забора, и не видим ни малейшего просвета.
Появилась жар-птица, сверкнула своим ослепительным оперением и улетела. Хоть бы маленькое перышко успели у нее выдернуть!..
— Но, в таком случае, Владик, зачем же мы собираемся рисковать? Сам знаешь, уже был случай, что человек сорвался с Чертова Пальца и разбился насмерть. В тридцать шестом году. Говорят, он был первоклассным альпинистом.
Владик развалился на траве, закинул руки за голову, презрительно свистнул и сказал:
— Вспомнила! Неизвестно, какие тогда были альпинисты! У меня, впрочем, тоже не последний разряд. А потом, твой первоклассный альпинист просто так полез, вот и сорвался, а мы…
— Что — мы?
— А мы на этом Чертовом Пальце можем найти перо жар-птицы. Доказать, что Ночной Орел в самом деле существовал, — разве этого мало? Ведь столько лет прошло, а никто этим делом серьезно не занимался. А почему? Да потому, что не осталось никаких доказательств. Рассказы очевидцев! Да кто станет считаться с этими рассказами, ежели сами герои событий ничего не помнят и ничего не могут подтвердить!
— А если мы на Чертовом Пальце ничего не найдем?
— Будем искать в других местах. У Ночного Орла была какая-то база. Это вне всяких сомнений. Конечно, я рискую с этим Чертовым Пальцем. Но я рискую не ради рекорда, а ради спасения великого открытия. Ради этого я поступил на биохимический, ради этого занимаюсь альпинизмом и парашютизмом, ради этого я могу сделать все, что угодно!
— Значит, ты веришь в Ночного Орла?
— Верю, Индра.
— И веришь, что он снова полетит?
— В этом у меня уверенности нет. Но если Кожин сам убедится, что Ночной Орел не сказка, он здорово поможет нашему делу. А летать? Летать может и кто-нибудь другой.
— Например, ты, да?
— А хоть бы и я! Это заветная мечта моего детства!
— Забавный ты, Владик, — улыбнулась девушка. Отдохнув, они двинулись дальше.
Когда солнце, перевалив через вершину своего пути, уже стало спускаться вниз, они достигли наконец подножия Чертова Пальца.
2
Снизу каменный столб казался совершенно неприступным Его темно-серые выщербленные стены отвесно уходили в головокружительную высоту. Все пространство вокруг было усеяно большими и малыми каменными глыбами, густо заросшими травой и кустарником. Над двузубой вершиной Чертова Пальца с криком кружили птицы.
Молодые люди поставили палатку, развели костер. Пообедав разогретыми консервами и отдохнув после трудного перехода, они до самого вечера бродили вокруг диковинного утеса, выбирая удобное место для восхождения.