— Точно, есть тут пальчики, по крайней мере, один очень четкий. Теперь, мужики, осторожно подняли ее с двух сторон. С торцов берите, с торцов! — прикрикнул он на Денисова, примеривавшемуся, было, ухватиться за нее поосновательней. Они подняли ее так, как хотел этого Сычев, потом перевернули ее, и тот повторил все манипуляции уже с другой стороны. Внимательно рассмотрев и эти пленки на свет, он большую часть выбросил, оставив одну.
— Ну, вот и еще один пальчик. Да такой хорошенький!
Сычев просто сиял от восторга. Закончив с этим, он достал пакет, обернул им ту часть трубы, что с крюком, и взял в руки.
— Ну, все, можно идти. Хотя, стойте.
Он вскинул голову.
— Сколько тут метров до места преступления? — спросил он.
— А это смотря откуда считать? — спросил Сергей.
— Где оно, место преступление.
— Ну, например, — Николай задумался, — до тех деревяшек.
— По-прямой? Метров пятнадцать, — предположил Денисов.
— Да нет, меньше, — не согласился Рыжов, — метров десять.
— Какие десять, ты че?! Где здесь десять? Пятнадцать! — возмутился опер.
— Да что ты меня, учить будешь? — Рыжов махнул рукой, и вытер со лба платком пот. — Я знаешь, сколько раз за свою жизнь в таких замерах участвовал? Ты со своей бабой столько еще не трахался.
— Ой, да хватит болтать! То же мне, абхазский долгожитель. Давай поспорим? — предложил Сергей. Он знал, что раскрутить на выпивку практически непьющего Рыжова бесполезно, но попыток сделать это не оставлял.
— На что? — спросил Рыжов.
— На тоже пиво, бутылку.
— Да не пью я на работе, знаешь ведь!
— Давай, после работы.
— После работы уже не интересно, жара спадет, — подзудил спорящих Сычев.
— Вот именно! — согласился Сергей, — Сейчас по ходу зайдем в парк, и ты меня угостишь пивом. С тебя две бутылки.
— Это за что две то? — возмутился Рыжов. — Так скажешь еще четыре, потом ящик!
— За то, что я нашел трубу, а сейчас выиграю и этот спор, — назидательно подняв палец, поведал Сергей.
— Ну, мы это еще посмотрим!
— Вот именно, — согласился Сычев. — Давайте тогда, не будем гадать. Михалыч, возьми трубу, а я достану рулетку, и промеряю. Держите, с нуля.
Они так и сделали.
Пятясь, Сычев добрался до лазейки, снова с трудом, с матами в нее протиснулся, потом из-за забора донеслось:
— Двенадцать с половиной!
— Тьфу, ты! Ни то, ни се! — сплюнул участковый.
— Да, проскочил ты с пивом, Михалыч. Только бутылку мне будешь должен.
— Во! — Рыжий черт показал Сергею свой здоровенный кукиш. — На свои кровные похмелишься.
— Ну и жмот же ты, Михалыч! — помогая Сычеву скатывать рулетку, высказался Денисов, — Нет, чтобы человеку сделать приятное, так, чтобы я тебя зауважал.
— Да, — Рыжов остановился, глянул на него через плечо, — на мороженое могу дать, молочное, по три пятьдесят.
— Большего, я, значит, не заслужил?
— А на большее тебе еще рано, сосунок.
Так, препираясь, они добрались до машины, и, минуя парк с его манящими ловушками в виде холодного пива, поехали в управление.
Глава 14
На этот раз они встретились через два дня, столкнулись вечером, в коридоре следственного отдела. От Сергея Денисова как всегда веяло здоровьем и оптимизмом. При виде Астафьева он сверкнул такой белозубой улыбкой, что Юрий уже не сомневался, что за ту неделю совместной работы получил уважение оперативника на всю жизнь.
— Здравию, желаю, товарищ следователь, — шутливо приняв под невидимый козырек, приветствовал он Астафьева.
— Привет, Серега. Как дела?
— Да, дела, они все не убывают, а прибывают, — безнадежно махнул он рукой.
— Как там с нашим то делом, закончили? — поинтересовался Юрий.
Сергей как-то сразу погрустнел.
— Да, к концу идет. Двое во всем уже признались.
— Да ты что! — удивился Юрий. — Молодец "Железная леди", круто берет. И кто?
— Этот сначала раскололся, шепелявый.
— Вепрев?
— Ну да, а потом и мутный раскололся, все подписал.
— Куценко? — понял Юрий, а потом спросил, — А Журавлев как?
— А этот стоит на своем. Не бил, не убивали мы, не было такого.
Юрий почувствовал, что Денисов мается недосказанным, но здесь, в коридоре, под прицелом чужих глаз и ушей, говорить не будет.
— Давай-ка, Серега, пошли ко мне, чайку попьем, — и Юрий увлек оперативника к себе в кабинет.
— Да я чай то не очень потребляю, потею с него, как собака. Я в жару больше пиво люблю пить.
— Пиво я тоже люблю, — согласился Юрий, но поставил чайник греться, — но его у меня нет. Ну, садись, рассказывай. Как она их дожала?
Денисов махнул рукой.
— Я бы сам что угодно подписал, если бы она меня так допрашивала. Я раз посидел у нее на допросе, мне аж не по себе стало.
— А что такое? — удивился Юрий.
— Да она их по пять, шесть часов подряд их мурыжит. Да еще с таким напором! И говорит, главно, так убедительно. Поет каждому свое. Длинному, что он малолетка, все равно ему больше десяти лет не имеют право давать. Мутному толкует, что все равно он сядет в тюрьму, по тому же узбеку, по той бабе, кондуктору. А еще на нем условный висит. А так за убийство у него в зон будет авторитет соответствующий. Эх, и баба!
— Как, это же не полагается по закону? — удивился Юрий. — По последнему УПК допрос должен длиться не более двух часов. Я, правда, сам пару раз по часу лишнего прихватывал, но пять часов! Куда их адвокаты то смотрят?
— А у них сейчас всех один адвокат, Кукушкин, — усмехнулся Сергей.
— Это что еще за птица?
Вода закипела, и Юрий разлил ее по чашкам, бросив по пакетику цейлонского чая. Они отхлебнули, и отставили чашки в сторону, остывать.
— Кукушкин птица еще та! — начал рассказывать Денисов. С чая его сразу пробил пот, на носу выступили крупные капли. — Он работал тут, в следственном отделе. Лет пять назад кончил юридический, заочно, конечно, сразу ушел в адвокаты. Законы знает он хорошо, но чуточку не догоняет в самом процессе, мозгов не хватает. Проиграл он несколько, вроде бы, выигрышных дел, и теперь на адвокатском рынке совсем не котируется. Вот его и суют от государства всем, у кого мошна пустая. Берет он не дорого, действительно, зато дел таких полно, и ему на хлеб с водой хватает.
— Ну и что же он, не знает, что нельзя допрашивать по пять часов? — недоумевал Астафьев. — На этом же можно потом все дело развалить?
— Знает. Но Кукушкин еще со следаковских времен жутко ненавидит всех этих уголовников. По нему, так чем больше их сядет, тем лучше. Так что, он закрывает на это глаза. А те по малолетству этого не знают.
— Что же их, в ИВС старые уголовные кадры их не просветили? — усомнился Юрий.
— Может, и просветили, но их, по-моему, это вполне устраивает. Куценко, действительно, в любом случае садится, у него условный уже висит. Не за убийство сядет, так за все остальное, ему сейчас все похрену. А этот, с открытым ртом, через раз все понимает. Для него что зона, что санаторий, одинаково. Он не догоняет в положении вещей вполне конкретно. Сейчас он знаешь, какую дуру гонит? Он на себя все берет. По идее этот Куцый там верховодит, а Вепрев сейчас все берет на себя. Он же малолетка, ему больше червонца не влепят. И он это, якобы, предложил пойти ограбить, и он первый ударил, и трубой он бил. Дебил!
Они снова попробовали отпить из чашек, и снова отставили их в сторону.
— А еще знаешь, что было? — Денисов даже рассмеялся, — вывезли этого длинного недоноска на следственный эксперимент, давай, дескать, показывай, как все было. Как подошли, как дрались, как трубой бил? Ну, сначала он все гладко мычал, а потом она ему и говорит: "Покажи, куда трубу бросил?". Он башкой то по сторонам повертел, и ткнул пальцем в кусты. А трубу то нашли в другой стороне, на стройке. Я, лично нашел. Ну, мадам сделала такое лицо, дескать, ничего, все нормально. Но нас Николай на камеру снимал. Так она нас потом с Михалычем загоняла. Не та, говорит, эта труба, и все. Ищите ту, в кустах. А как не та, когда Сычев с нее два волоса Серова снял?!