— Господин начальник, — стрелочник улыбнулся, — скажите прямо: когда проезжал состав, вы ведь не спали?
— Мог и спать, если было желание, — возразил начальник. — Я диспетчера оставлял. Не важно, кто стоит на перроне.
— Но вам не хотелось спать, вы выходили на перрон, — настаивал стрелочник.
— Да, не спал, — признался господин Фотиаде. — И диспетчер тоже выходил. Мы оба смотрели.
— И что вы видели? — все так же улыбаясь, расспрашивал стрелочник.
Господин Фотиаде ответил не сразу. Он глубже уселся в шезлонг и вздохнул. Прикрыв глаза, будто засыпая, он глядел на стрелочника.
— Что видели? — произнес он медленно. — Ну, я ведь уже тебе сказал… Это самый красивый поезд из всех, какие мне приходилось видеть, а видел я много, можешь мне поверить… его цвет… и как он сверкал…
— Цвет всегда был одинаковый?
— Да, — ответил господин Фотиаде. — Что-то вроде индиго, синий, а на большой скорости он казался почти черным.
— Должно быть, санитарный, для мертвецов, — пошутил стрелочник.
— Иди ты! — отмахнулся господин Фотиаде. — Небось я знаю, как выглядит санитарный поезд. У этого окна были низкие, много ниже обычных, примерно вот такие, — он показал рукой, — и более широкие.
— А занавески были?
— Насколько я мог заметить, были.
— И внутри ничего не было видно?
— На такой-то скорости, — сказал господин Фотиаде, — что увидишь? Кроме того, в нем не было огней.
— Ни одного?
— Ни одного.
— Черт-те что за поезд! — с отвращением произнес стрелочник. — Ну, по мне… — но он замолчал и глянул в сторону.
— Колеса были повыше, чем у обычного поезда, — продолжал господин Фотиаде, — но вот я не заметил ступенек. Возможно, они внтури и видны только при открытой двери. И еще одно… я тебе не говорил… ты бы мне не поверил… но теперь, раз он все равно придет, ты и сам почуешь…
— Что? — спросил стрелочник.
— Знаешь, — господин Фотиаде смешался, — ты не смейся, это очень странно… сперва я подумал, что мне одному померещилось… я спросил диспетчера, и он сказал, что тоже почувствовал… знаешь, когда этот поезд проходил, такой был запах, понимаешь?.. он оставлял запах… потом еще полчаса этот запах чувствовался.
— Какой запах?
Господин Фотиаде опустил глаза и сказал тихо, как бы стыдясь:
— Запах роз. Он оставлял сильный запах роз.
Стрелочник мгновение глядел на господина Фотиаде серьезно, потом плечи его затряслись — он засмеялся. Господин Фотиаде помрачнел. Он собрал с тарелок кости и, пока стрелочник хохотал, положил их перед собакой. Мишка подтолкнул кости лапой и, на сей раз без понукания, съел.
— Ох, господин начальник, — сказал стрелочник, утирая слезы, — вы уж меня извините, но с этими розами… Хорошо еще, что не куличом он пахнул…
— Вот видишь? — оскорбленно заметил господин Фотиаде, глядя на собаку. — Ты мне не веришь. Дело твое. Но если сегодня ночью ты тоже почувствуешь запах роз, с тебя причитается.
— Господин начальник, — торжественно произнес стрелочник, — если сегодня ночью этот поезд оставит запах роз, то утром я донесу вас на закорках до реки и обратно.
— Нет, — сказал господин Фотиаде, — тогда ты зарежешь еще одну курицу.
— Трех зарежу, — согласился стрелочник. — А если он не пахнет?
— Если не пахнет, не зарежешь. Ну, твое здоровье!
— Ваше, господин начальник! — весело отозвался стрелочник.
Они чокнулись и выпили. Господин Фотиаде посмотрел на часы:
— Еще осталось пять часов. Пойду прилягу. Подними меня, пожалуйста, в два.
— Всенепременно. Будьте спокойны.
— Ты уберешь? — спросил господин Фотиаде, поднимаясь.
— Конечно, — ответил стрелочник. — Спите спокойно, господил начальник.
— Только бы он пришел, — сказал господин Фотиаде, сложил шезлонг и понес его в комнату.
Стрелочник погасил сигарету, встал, бросил остатки костей собаке, завернул хлеб в полотенце, собрал вилки, тарелки, закрыл кастрюлю и все это сложил в корзину. Потом отнес плетеный стол и стулья в зал ожидания. Вернулся за корзиной и направился с ней по каменистой дорожке к своей будке. Мишка не спеша следовал за ним. В сторожке он оставил корзину и, не зажигая света, вышел и сел на ступени. Закурил сигарету, глянул вдоль железнодорожного полотна. И, словно о чем-то вспомнив, покачал головой и улыбнулся.
— Господин начальник, вставайте! Господин начальник!
— Что? — вздрогнул господин Фотиаде и открыл глаза.