Слишком уставшая, чтобы сесть на поезд до Каира в этот же вечер, она весь день провела в гостиничном номере. Она взяла выходной, чтобы передохнуть в промежутке между уединением Вади-Хальфы и Каиром, этим мегаполисом, от которого голова идет кругом. Ей просто хотелось побыть здесь. Когда-то они с Ричардом были так счастливы в Асуане.
Проспав несколько часов, она проснулась с тяжелой головой и вялостью в теле и с отчаянием посмотрела на одежду Ричарда, которую вытащила, обнаружив на дне их общего рюкзака. Подумать только: наконец-то в ее неприкаянной душе возникла решимость посвятить свою жизнь другому человеку — и что же? Тот пропадает, будто своим решением она стерла его с лица земли. Она провалялась еще с час, не в состоянии сдвинуться с места от тоски. Ее часто сильно тянуло к Ричарду во время разлуки, но сейчас отсутствовала уверенность, что ожидание будет вознаграждено упоительной встречей. С закрытыми глазами она представляла, что он в комнате, только что вышел из душа и сгорает от желания.
Последний вечер в Асуане она провела, блуждая по восточному базару с Родом и Джоелом. Кругом все просто дышало романтикой, но ее ничто не трогало.
— Да это же кальян! — сказал Джоел. — Надо попробовать.
В кафе они сели за столик, неустойчивый на неровной поверхности тротуара, и заказали чай и кальян. Когда официант начал показывать, как им пользоваться, у Джоела загорелись глаза.
— У меня точно башню снесет!
— Не думаю, — сказала Фрэнсис.
— Tы поступила правильно, — сказал Род.
— Tы о чем?
— О твоем решении вернуться в Египет. Если посольство окажется не в силах помочь, ты улетишь в Лондон. Ричард разыщет тебя там, если…
— Если захочет? Не все так просто. Моя мама недавно переехала. Я еще сама не была в ее новом доме. Ричард даже не представляет, где он находится.
— Ну, так отправляйся к его семье.
— Не могу. Их нет дома. Кстати, они в Австралии.
— Какие-нибудь общие знакомые?
Фрэнсис покачала головой:
— Нашими друзьями были люди, которых мы встречали в пути. Мы жили вместе только во время путешествий.
— А если попробовать зайти в офис? — спросил Род, раздражаясь.
— …Наверное, я могла бы зайти к нему в офис.
— Тьфу ты, какая гадость! А это что еще такое?
Джоел показал на мужчину, пропускающего стебель сахарного тростника через старинный пресс.
— Если тебе так хочется покурить кальян, — сказала Фрэнсис, — надо попробовать тростник.
— Нет уж, спасибо.
— Значит, если вы не встретитесь до Лондона, — пытал ее Род, — ты отправишься к Ричарду в офис, так?
Фрэнсис повернулась к нему. Этот с виду грубый океанограф с их первой встречи опекал ее. Сама того не осознавая, она до этого момента следовала его советам. Да, конечно, она пойдет в посольство в Каире, и, если это ничего не даст, она даже, наверное, полетит в Лондон. Но если к тому времени Ричард не объявится, то она уж точно не заявится в его офис и не будет умолять вернуться к ней.
Тем вечером она рано легла спать, остро переживая отсутствие Ричарда на соседней половине кровати.
На следующее утро австралийцы присоединились к ней за завтраком в ресторане. Позади нее шумел большой вентилятор, а окна были занавешены большим полотнищем черной ткани. Солнце не проникало в зал, но и видом из окна было не полюбоваться.
— Во сколько у тебя поезд?
— Я поеду ночным поездом в Каир.
— Прекрасно. Мы сможем провести день вместе.
— Спасибо за предложение, но я уже осмотрела достопримечательности.
— Тем лучше, тогда прокатимся на фелуке.
— У меня не хватит денег.
— Мы приглашаем. Сезон заканчивается, так что сможем договориться о скидке.
— Что это с вами? — нахмурилась она. — Объявлена «Неделя поддержки Фрэнсис»?
На борту фелуки Нагиба аль-Монейма на нее нахлынули воспоминания.
Подгоняемые легким ветерком, они дрейфовали за Слоновым островом, и Фрэнсис узнала тропинку в гостиничном саду, где они с Ричардом гуляли. Дальше по берегу в тростнике женщины из деревни мыли оловянные кастрюли, а дети стайками носились у них за спиной. И тогда все было точно так же, а она сидела, уютно устроившись у Ричарда между коленями на скалистом уступе. Положив руки ей на плечи, он смотрел вместе с ней, как меняется цвет реки на закате. На какой-то миг воцарились мир и согласие. Оба получили то, что хотели. Фрэнсис наслаждалась коктейлем из экзотики и любви, а Ричард стал обладателем того, чего он так долго добивался: Фрэнсис. На вечные времена.
Они принялись дурачиться. Он ткнул ее пальцем в ребра, она обернулась, и завязалась потасовка. Тут они соскользнули с камня, обхватив друг друга за руки. Они толкались и хохотали, пока Ричард не упал спиной в реку.
— Не нашла ничего лучше, чем бросить меня в реку, кишащую бактериями! — притворно проворчал он, вставая на ноги. — Хочешь, чтоб я ослеп?
— Мне казалось, ты уже ослеп.
— От твоей красоты? Ну уж нет, я вижу тебя насквозь, как на рентгеновском снимке.
Тогда она обвила его шею руками и поцеловала, потому что, несмотря на всю ее тягу к странствиям, именно этот прирожденный домосед сделал ее счастливой. И пока они стояли в реке, дети, прыгающие поблизости, громко смеялись и дразнились. Да, хорошо было в Асуане.
— Фу ты!
Джоел в просторной футболке и бейсбольной кепке растянулся на подушках поперек фелуки.
— Умираю, как хочу купаться!
Род посмотрел на Фрэнсис и дотронулся до ее локона:
— Потрясающие волосы.
Солнце обжигало ей кону сквозь ткань рубашки.
— Я хочу сойти на берег.
— Расслабься, — усмехнулся Род, — я не собираюсь подкатывать к тебе. Мог бы, если бы ты не сохла по нему, но это не тот случай.
— Да нет же, ты не понял. Я действительно хочу сойти на берег. — И она указала пальцем в сторону береговой линии: — Вон там. Это возможно? — спросила она лодочника.
Нагиб покачал головой.
— Тогда я доплыву сама.
— В реке опасно плавать, — сказал Нагиб.
— Мне все равно.
— Ты не шутишь? — сказал Род.
— Нет. Я хочу прогуляться по острову. Я доплыву обратно на пароме.
— Но…
— Не забудь мой рюкзак, хорошо? Увидимся в отеле.
Нагиб без эмоций воспринимал эксцентричные выходки туристов. Он подвел фелуку как можно ближе к берегу, а Джоел сфотографировал, как Фрэнсис перекинула ноги через борт и спрыгнула в реку. Она плыла, пока не стала доставать ногами до дна, потом побрела по мелководью, где могли быть вирусные бактерии, по илу, который просачивался между пальцами. И все это ради того, чтобы осознать, что и остров не в состоянии вернуть Ричарда назад. На какой-то миг она и вправду поверила, что Нил сможет перенести ее обратно во времени и она снова будет стоять на Слоновом острове в объятиях Ричарда. Вместо этого она вышла из реки и почувствовала себя такой одинокой, жалкой и мокрой, как никогда прежде.
Род стоял на борту фелуки — руки в боки — и ругался. А Джоел продолжал щелкать затвором фотокамеры. Интересно, мельком подумала Фрэнсис, как она будет выглядеть на снимках? Некая особа в мокрой юбке, стоящая на берегу в окружении скачущих вокруг нее египетских девочек, или как покинутая женщина с разбитым сердцем?
Австралийцы продолжили экскурсию. Дети уставились на тетю, спрыгнувшую с лодки и приплывшую на окраину их деревни. Женщины на берегу оторвались от стирки, и Фрэнсис удивилась: как некоторые вещи могут оставаться неизменными, когда все остальное изменилось так бесповоротно? Она выжала подол юбки и попробовала заплакать. Рыдание вырвалось из груди, но оно было сухим, пустым, и ничего за ним не последовало. Ей стало бы легче, если бы она поплакала, хотя бы вспомнив Лину и ее ребенка, раз свое горе не помогало. Но у ней так и не получилось расплакаться. Слезы спрятались где-то глубоко, сердце билось уже не так часто, а уверенность в том, что ей непременно надо выплакаться, сама собой растаяла. Наступило состояние полного отчуждения, даже от самой себя.