Дальнейшие события я видел как бы со стороны. Хотя почему как бы?
Закидон быстро и безболезненно отделил мой дух от тела, вытянув его через дырку в ауре, что завелась у меня в районе мечевидного отростка.
— Следить надо за астральной гигиеной… — наставительно произнес шеф оперативного отдела. Затем он перехватил тонкую ниточку, соединявшую мою бессмертную душу с бренным телом, и накрепко связал ее с как попало болтавшимися обрывкам духовной оболочки, которая у меня тоже оказалась далеко не в лучшем виде.
— Как к тебе в астрал еще никто не подселился с таким иммунитетом? — подивился Закидон.— Наверное, побрезговали.
Я хотел ответить какой-то язвительной гадостью, но ничего не вышло.
Душа моя утратила власть над телом, которое, в свою очередь, сделалось безвольной игрушкой в чужих руках.
Сверху, да еще из приграничных слоев астрала, все виделось в немного искаженном, черно-белом варианте.
Серая Гонина лысина блестела, как волейбольный мячик.
На пару с Закидоном они принялись программировать меня и заправлять смертоносными заклятиями.
Затем в кабинет ввели Крошку Лили. Глаза девушки были пустые и стеклянные.
Я попытался отыскать ее душу, но то ли у длинноногих красавиц она в принципе отсутствует, то ли ее куда-то очень хорошо упрятали.
— Собирай народ,— усталым голосом сказал Закидон.— Таки грядет великая битва между волшебниками. Как я надеялся, что не доживу до этого момента.
Мое тело поднялось и чеканным шагом отправилось вслед за шефом.
Собирать народ не потребовалось, все были уже в сборе. Многочисленные сотрудники Контроля Всему выходили из кабинетов, дожевывая бутерброды.
Я хотел было остаться вместе с Закидоном, поглядеть, как старый маг готовится к великой битве, но меня вдруг выдернуло, и понесло прямо сквозь стены, вслед за удалявшимся телом. Разорвать его связь с душой оказалось не так просто. Хм, а прическу нам не худо бы и сменить. Никогда не думал, что я сзади так смешно выгляжу. Перья торчат какие-то…
Астральная нить натянулась с такой силой, что ее сокращение чуть было не бросило меня обратно в собственное тело, но сработали заклинания.
Моя душа больно ушиблась носом о собственную, если можно так выразиться, задницу. У тела нос тут же распух и засочился кровью, которую оно тут же вытерло рукавом. Гад, знаешь, сколько эта кофта стоила?
Во дворе припарковались несколько автомобилей, для начальства, но большинство сотрудников Контроля Всему организованно погрузилось в троллейбусы.
Мое тело уселось в белую «Волгу», новую, сверкающую свежей краской, и тут же начало качать права: затребовало, чтоб водитель открыл все окна и выплюнул изо рта сигарету.
Я по-турецки уселся на крыше, благо астральной моей проекции нечего было опасаться встречного ветра.
По обе стороны моего тела расположились Закидон и Гоня. Шеф, кажется, украдкой подмигнул мне, то есть мне настоящему. Хотя нет, вряд ли. Показалось.
Находившуюся в полном ступоре Крошку Лили усадили на переднем сиденье.
Водитель — а за рулем сидел Рыбка — задорно побибикал, и Контрольное воинство двинулось в путь, на врага.
Чета как-та мне эта не нравица.
Помимо всего прочего, последнее предложение имеет также следующий сокрытый смысл: плевал я со своей астральной колокольни на вашу грамматику! Ваще, да?
Группа прикрытия и конспирации работала как надо, и никто из обычных людей не обратил внимания на наш странный кортеж. Лишь кое-кто ругался на остановках, косвенно желая руководству ТТУ провалиться в тартарары, а то и поглубже. Великим магам, конечно, подобные проклятия до лампочки, но накануне решающего сражения я на их месте не стал бы по пустякам растрачивать ауру.
От такой массы людских проклятий надежно защищает лишь партбилет да депутатская неприкосновенность, прочие методы временны и малоэффективны. Потому несчастные чиновники в этом отношении куда уязвимее депутатов.
Процессия медленно двигалась, как бы просачиваясь сквозь поток других машин. Наша волга ехала впереди; Рыбка выставил было в окно маленький флажок с эмблемой трамвайно-троллейбусного управления, но под строгим взглядом Закидона тут же его и убрал.
— Не желаю ехать в одном автомобиле с транспарантами,— серьезно сказал волшебник.
Как там…
Уважаемые телезрители…
Нет.
Дорогие друзья! Сегодня мы с вами в прямом эфире можем наблюдать картину апокалипсиса!
Может, не слишком складно получилось, но учтите мой малый опыт на этом поприще. Комментировать Армагеддон мне приходится впервые.