Воцарилась длительная пауза. Перемирие было столь же шатким, как мир на Ближнем Востоке. Только и жди, гад какой-нибудь провокацию устроит.
— Может, уйдете? — предложил я, сам не веря в успех, как только стихло эхо выстрелов.— Я не желаю больше крови!
— Не хочешь крови, сдавайся! — ответили мне.
— Не могу,— честно ответил я.— И рад бы да не могу, я другу слово дал. К тому же, какая вам может быть вера, все равно потом зарежете.
Я попотел немного и применил заклятие дальнего уха, улучшающее, как вы понимаете, слух.
— Умный, скотина,— это Поликарпович Смит объявился, не иначе.
— Моя школа,— вот ведь зараза! Гоня, надо же, брехло! Какая там школа! Кроме тяжелой работы по сорок часов в неделю, мизерной платы и полностью отсутствующего социального страхования, ничего я не видел на службе. А тут, видите ли, «его школа». Пусть только лысую голову свою высунет, пристрелю на фиг. И не посмотрю, что шеф.
— Давайте я его,— голос юный, незнакомый. Видимо, молодой какой-то выслуживается. Скорей бы уж Утка, что ли, объявлялся, а то я здесь долго не продержусь с такими энтузиастами.
— Не сметь, Тукин! — зашипел Поликарпович.— Убивать рано!
— Да я с таким одной левой! — самоуверенно сказал Тукин и, не обращая внимания на прямой приказ начальства, ринулся в бой.
Я поскорее развеял заклинание, чтоб от собственной стрельбы не оглохнуть, и поплотнее перехватил рукоятку пулемета.
Как говорят наши братья-американцы, кам хиар энд айлл кик йор эсс, мазе факе.
То бишь, подь сюды, я тебе задницу перцем-то понашпигую, хвать твою.
Молодой оперативник серой тенью метнулся по коридору, так быстро, что я даже не успел поймать его в прицел. Что, впрочем, учитывая узость прохода, вовсе даже и не требовалось.
Чтобы не задеть дурака, не хватает мне еще для смертоубийства хладнокровия, я поднял ствол кверху и принялся палить в потолок, думая охладить таким образом его пыл.
Не тут-то было! Ничуть не растерявшись, боец залег в середине коридора и ответил таким заклинанием, что должно было неминуемо стереть меня в порошок, распылить на атомы, развеять по ветру, раз… раз…
Взрыв сотряс старый бункер от верхних этажей до самого основания. Ударная волна мягко подхватила меня, едва не вытряхнув из штанов, и сбросила в яму. Я рухнул на дощатую лесенку и покатился по ней вниз, больно ударяясь обо все, что попадалось на пути. Наверху бушевало пламя. Я скатился на дно ямы и влетел в прорытый в земле тоннельчик. Как раз вовремя, иначе меня засыпало бы несколькими центнерами земли. Ямы, открывавшей путь к заветной дубине великого знания, больше не существовало.
Путь наверх для меня тоже был отрезан. Можно, конечно, попробовать прокопаться, но я же не граф Монте-Кристо. Могу и околеть по дороге.
Я полежал немного, приходя в себя. Потом догадался вновь пустить в ход заклинаньице.
— Ты что натворил, кретин! — кричал Закидон.— Он же тут до костей изжарился!
Это они, очевидно, скелет нашли! И за мои бренные останки приняли. Приятель, выходит, сослужил мне неплохую службу. Теперь охота эта навязчивая прекратится. Можно будет из страны слинять. Если, конечно, живьем отсюда выберусь, что тоже пока под вопросом.
— Он первый стрелять начал! — попытался оправдаться несчастный боец.
— Еще бы не начал, когда ты попер! В жабу его! — рявкнул Закидон.
— В жабу! — подтвердил Поликарпович Смит, потертый волшебник. Я услышал булькающие, клокочущие звуки, сдавленное сипение. Бедолага кряхтел, стонал, голос его делался все тише, пока не превратился в откровенное кваканье.
— Пускай поймают и усадят в террариум на пять лет,— безжалостно сказал Аарон Поликарпович.— Потом дело будет пересмотрено в соответствии с законом того колхоза, где он родился. Унести!
Надо убраться отсюда, пока они землю не догадались просканировать. Энергично работая локтями, я пополз вглубь по туннельчику, ощущая себя землеройкой.
Впереди лежала дубина великого знания.
Тектонические процессы, вызванные неведомыми Уткиными действиями, утихли. Я двигался на далекое пятно света, стараясь не поддаваться приступам клаустрофобии.
Скоро воздух, до этого затхлый, стал чуть свежее. Это обнадеживало, значит, двигаюсь в верном направлении, какое-то сообщение с внешним миром есть.
Интересно, на что эта дубина похожа. И вообще, она большая?
Или как у милиции, маленькая, но страшно эффективная?
Я наконец выкарабкался на волю, ругаясь, на чем свет стоит. Блин, где я нос успел поцарапать? Еще инфекция какая прицепится… Обнесет все лицо. Зато всегда можно будет сказать, что против меня пытались применить биологическое оружие.