Я оказался в просторной пещерке. Оказывается, здесь проходил меловой пласт, в котором древние люди выдолбили хранилище для дубины великого знания. Свет получался от вечного огня [5] — из аккуратно продолбленной в стене дыры било голубое пламя.
Стены были покрыты затейливыми карляками, изображавшими различные сцены из быта трипольцев. Это я вспомнил, как наша древнейшая культура называется. В новостях показывали.
Я очутился в чем-то вроде предбанника. Битые глиняные горшки, костяные штучки с остренькими носиками, каменные лезвия были свалены по углам. Надо будет сюда ученых направить, пускай доказывают, что тут была самая древняя на Земле цивилизация.
Вот только камешек возьму в доказательство, покрасивее… Я нагнулся за приглянувшимся мне экспонатом. Тут раздался очередной толчок, от которого я упал в груду старинного барахла. Так, этому горшку, можно сказать, не повезло. Не стоять ему на музейной полке, не красоваться перед глупыми туристами.
Ух ты, золото!
В самом деле, на дне треснувшего горшка обнаружилось украшеньице, по-моему, вполне драгоценное. Я поспешно сунул его в карман, для сохранности, после чего обследовал остальную посуду, но там было пусто. Видимо, поработал кто-то до меня. Ничего святого для людей нет, вроде не понимают, что здесь ничего лапать нельзя, все должно быть в неприкосновенности во имя науки.
В противоположной стене был вырублен проход с остатками деревянной переборки. Может, даже дверь была. В соседней комнате, подрагивая, полыхало синее пламя. Видимо, вентиляция осуществлялась каким-то неведомым образом, сквозняка я никакого не чувствовал. Вот что интересно, эти факелы здесь вечно горели или Утка постарался? Хотя нет, тогда тут бы газа накопилось и все на воздух вознеслось к херам.
В соседней комнате оперативник сидел на корточках рядом со стопкой тоненьких деревянных пластинок. Пластинки были ветхие, и обращаться с ними приходилось чрезвычайно бережно.
— А, ты…— обрадовался Утка.— Ну, заходи, присаживайся.
Я схватил одну из пластиночек, повертел ее в руках, понюхал, приблизил к глазам, рассмотрел на свет.
— И че эта?
— Документ. Думаешь, к дубине великого знания просто так допустят? Анкету надо заполнить, в ведомости расписаться, в журнале сдачи-приемки галочку поставить…
— Какие еще, в задницу, галочки? Пошли так!
— Нельзя. Бумаги составлены на языке древнего царства Хапанамачахарахии и имеют страшную юридическую силу даже на том свете. Знаешь, перед кем потом отвечать придется? Садись давай и расписывайся.
Язык древнего царства Хапанамачахарахии оказался на диво понятен даже мне, который и в английском-то не то чтобы очень.
Только к буквам незнакомым привыкнуть надо, а так нормально. Все равно, что «Властелин колец» в украинском переводе. Не поверите, такая прелесть! «Володар Килэць, частына друга, Дви Фортэци. Гоббиты, Фродо та Сэм, у супроводи Бурлума…»
Кто пришлет мне сто рублей и верный перевод этой фразы, получит в награду ценный приз — пачку стикеров. Участвуйте в розыгрыше, хотя бы чтоб посмотреть, что это такое, стикеры.
Средства от лотереи пойдут на благотворительность.
Я уселся рядом с Уткой прямо на пол, мне терять нечего, штанам уже жопа. Так, что у нас тут.
Ага. Вроде анкеты. Да… Да… Да… Хм, нет! Нет…. Нет… Нет… Да… Да… Да… Отнюдь. Ну, если все равно никто не узнает… Мог бы. Временами. А кто сейчас не это? Ого! Здесь пускай будет нет. Вы ведь никому не скажете? А на такие вопросы, знаете ли!
И всех делов-то. С чего Утке было столько возиться? Верно говорят, что чрезмерное развитие мускулатуры дурно влияет на синапсы.
— Что дальше? Какие еще испытания приготовили нам древние мудрецы? Нужно отгадать три загадки? Решить вечную дилемму? Прикоснуться Непреходящих Истин?
— Если кто-то не заткнется, то я сейчас к нему сам прикоснусь,— прозрачно намекнул оперативник.— Я тут думаю, что лучше написать, «не пытался» или «случая не было»?
— Какого еще случая? Мне только галочки поставить надо было…— вспомнив о некоторых вопросах, я покраснел.
— Это же древний язык Хапанамачахарахии! Анкеты-то волшебные, к каждому у них свой подход. Меня вот все пытают, отчего я старшего Буша не замочил, когда возможность была. Мы с ним вместе от немцев тут неподалеку у одного деда прятались…
— А что старший Буш у нас делал?
— В составе союзнических войск воевал,— пробормотал Утка.— Помню, все никак не мог портянки освоить…— И добавил изречение, в истинности которого твердо уверено девяносто девять процентов нашего русскоязычного населения.— Все они тупые.