Контролеры с бандитами упорно не замечали нас и друг друга, сохраняя конспирацию.
— А давайте прокатимся! — без всякой связи с Уткиными рассуждениями заявила вдруг Крошка Лили и добавила.
Привлекшие ее тележки стояли на рельсах, уходивших в темную дыру, прорубленную в разукрашенной чудищами фанере.
— Не нравятся мне эти карусели,— сказал Утка.— На таких точно в тридцать седьмом наш лучший агент погиб в Штатах. До сих пор не ясно, как. Сел живой, выехал мертвый, группа прикрытия, конечно, ничего не заметила.
— Зато очередь самая маленькая,— у Крошки Лили на все найдется весомый контраргумент.
Впрочем, с очередью-то проблем никаких не возникло. И даже колдовство не понадобилось, просто оперативник сделал вдруг такую казенную морду, что люди в страхе перед ним расступились, словно хулиганы перед участковым милиционером.
Мы купили три билетика и расселись по тележкам, я — с Крошкой Лили, а Утка позади нас, чтобы не терять из виду, мало ли что может случится. Нужно сказать, что со своими габаритами на крошечном сиденьи выглядел боец довольно потешно.
Аттракционы в Луна-парке обслуживал малоговорящий по-нашему небритый персонал в засаленных спецовках.
Загудели электромоторы, из спрятанных в картонных джунглях динамиков полилась леденящая душу музыка, младшеклассники, разместившиеся помимо нас в этом поезде кошмаров, взвыли, и под их бодрый аккомпанемент тележки двинулись в царство страха, подгоняемые… подгоняемые… Чем бы их таким подогнать? М-м-м… Подгоняемые всепобеждающей электродвижущей силой. Вот.
Пыльные своды ужасного аттракциона встретили нас загробным воем вылепленных из папье-маше чудищ.
Крошка Лили вздрагивала при каждом шорохе, цепляясь за мою руку. Утка сохранял ледяное спокойствие, забавно влияя на примостившегося рядом с ним малыша. Ребенок, видимо, боялся возвышавшегося над ним мордоворота куда больше бумажных кошмариков, несмотря на то, что Утка отчаянно старался выглядеть дружелюбным и безобидным.
Постепенно наш поезд набирал скорость. Снаружи аттракцион вовсе не казался таким обширным, между тем, как мне казалось, мы должны были бы уже проехать полный круг.
Тележки разгонялись. Теперь мы неслись над пропастью, эффектно воссозданной при помощи правильного освещения и черной бумаги.
Утка у меня за спиной как-то подозрительно завозился. Тележки накренились, я даже испугался, что мы сейчас опрокинемся.
Оперативник свесился со своего борта, внимательно изучая уходящую из-под рельсов черноту.
— Попались! — закричал он. Колеса из тугой резины с шумом поглощали метры железного полотна, моторы гудели. Дети начинали хныкать.
— В петлю нас взяли! — Утка перегнулся через сочленение, чтобы удобнее было с нами разговаривать,— Пространство вывернули. Нужно прыгать!
— Куда? — испугался я.
— Чтобы дети не пострадали! — Утка встал во весь свой немалый рост, расставив руки, и, технично извернувшись, вывалился из тележки.
Крошка Лили, нимало не задумавшись, последовала его примеру.
В последующую секунду мой мозг обработал миллионы килобайт информации, относившейся к единственному вопросу: что страшнее, добровольно шагнуть в неизвестность, рискуя покалечиться, или оставаться в заполненном перепутанными детьми поезде, дожидаясь появления ударного отряда.
Прежде чем я успел принять какое-то решение, мозг взял на себя управление телом и выбросил его, меня, то есть, прочь.
Я зажмурился, ожидая удара. Спустя несколько мгновений свободного падения, показавшихся мне вечностью, я рухнул на поразительно твердый бетонный пол. Удар вышиб весь воздух из моих легких. Вспомнив Уткины наставления, я несколько раз присел, восстанавливая дыхание.
Вокруг была кромешная тьма, воздух был неподвижен, кроме моего шумного сопения, не слышно было ни единого звука.
Шестым или двадцать пятым, как хотите называйте, чувством, я ощущал клубящуюся вокруг магию. Атмосфера была насыщена волшебством, словно грозовое облако электричеством. Нас поймали-таки, несмотря на всю Уткину осторожность, в западню.
Я похрустел пальцами и попытался сотворить небольшой светящийся шарик. После нескольких снопов искр мне удалось наконец добиться более-менее стойкой шаровой молнии. Света от нее было вполне достаточно, однако молния, видимо, повинуясь каким-то неведомым мне физическим законам, принялась вдруг преследовать своего создателя. Заряды у нас, что ли, притягивались.
Я пустился бежать со всех ног. Это кого там из изобретателей молнией убило?
Я заплутал в каком-то непонятном лабиринте, среди больших ящиков, каких-то щитов, декораций и решеток. Молния неотступно следовала за мной, ловко входя в повороты. Посылать ради меня каких-то специальных убийц, видимо, совершенно без надобности. Я и сам неплохо управлюсь… Ай-яй-яй!
Молния врезалась в торчащий из стены арматурный штырь, но вместо того, чтобы благополучно исчезнуть, с хлопком разделилась надвое.
Запахло озоном. Благодаря взрыву молнии получили дополнительное ускорение. В последний момент я благодаря скорее своей неуклюжести упал на пол, и два шипящих голубых шарика пронеслись сверху.
Ч-черт. Я вскочил и бросился бежать в противоположном направлении. Необходимо было срочно найти какой-нибудь громоотвод, или, на худой конец, батарею, чтоб заряд ушел в землю.
Лучше бы я наколдовал фонарик.
Заклинаниями нас забросили в какое-то подпространство, кусочек мира, что-то вроде серого отпечатка с реального времени. Теория сопутствующих миров, чахлых и блеклых, подробно изложена в популярной брошюре доцента Самурахина-Питекантропцева, изданной скромным тиражом на спонсорские средства. Всякий желающий может ознакомиться с ней…
Я еле увернулся от налетевших шариков. От их близости мои волосы и одежда наэлектризовались. По крайней мере, перед смертью надышусь как следует благотворными отрицательными ионами. Шаровую молнию — в каждый дом.
Вечно эта беготня продолжаться, конечно же, не могла. Я или нашел бы способ отделаться от назойливых электрических шариков, или, сами понимаете. Но жизнь распорядилась иначе.
Из светящегося круга, в эффектных клубах пара возник незнакомый мне чародей. Намереваясь перехватить меня, он, не осмотревшись, бросился наперерез, сохраняя между расставленными ладонями гибкий энергетический жгут.
Молнии волшебник заметил слишком поздно. Он инстинктивно поднял руки, пытаясь защититься. Молнии столкнулись со светящимся жгутом из перекрученной энергии. Видимо, у них заряды оказались одноименные. Взрывом меня отбросило не только на груду каких-то картонных ящиков, но и в иную реальность. С диким шелестом вокруг осыпались хрустящие пакетики с растворимыми супами. На потолке возникла тусклая лампочка, осветившая Утку, рассматривавшего обугленные ботинки чародея.
— Эк ты его,— сказал оперативник.— Может, тебе в боевые колдуны надо?
Я подумал немного и решил присвоить себе случайную славу. Мало ли когда еще доведется.
— Я пока заблокировался,— продолжал Утка.— Надо с силами собраться. Но скоро они мой блок сломают, и тогда на нас посыплется.
— Что посыплется?
— А все и посыплется. Ты бы спрятался куда.
В подвале, а теперь ясно было, что это был какой-то подвал, к тому же, не слишком обширный, прятаться особо было негде. С умом ловушку подбирали, сволочи. Как в мышеловке.
— Сбежать никак нельзя?
— Можно. Вниз по реальности,— Утка показал зачем-то в пол, словно там эти нижние слои реальности и располагались.— Пока не доберемся туда, где и самой реальности не будет, а так, сплошная умозрительность.
Внезапно возникшим вихрем нас разбросало в разные стороны. Утка, кажется, успел сгруппироваться, я же шмякнулся о стену, как жаба.
В следующие несколько мгновений мне довелось стать свидетелем настоящего волшебного поединка. Как в старых вестернах, все решилось буквально за секунды.