— Но какова бы ни была причина, его безумный акт был весьма убедительным.
7
Даниэла выскользнула из «роллс-ройса», управляемого шофером, и взглянула на особняк — резиденцию главы Канады. Для нее трехэтажный каменный внешний вид был слишком холодным и скучным, как в романе Эмилии Бронте. Она прошла по длинному фойе с высоким потолком и традиционной мебелью и поднялась по широкой винтовой лестнице в свою спальню.
Это было ее убежище, единственная комната в доме, в которой Шарль позволил ей изменить всё. В луче света из ванной виднелись очертания какой-то массы, лежащей в постели. Она закрыла дверь в зал и прильнула к тому, что скрывалось под одеялом. Страх сменился ощущением теплоты, которое внезапно возникло внутри.
— Ты сошел с ума, если посмел прийти сюда, — прошептала она.
В тусклом свете блеснули зубы.
— Хотел бы я знать, сколько жен во всем мире произносят точно такие же слова своим любовникам сегодня вечером.
— Полицейские, охраняющие резиденцию…
— Преданные французы, которые внезапно ослепли и оглохли.
— Тебе нужно уйти.
Непонятные очертания превратились в обнаженного мужчину, стоявшего во весь рост на кровати. Он протянул руки.
— Иди ко мне, моя нимфа.
— Нет… не здесь.
Хриплые нотки в ее голосе выдавали пробуждающуюся страсть.
— Нам нечего бояться.
— Шарль жив! — внезапно выкрикнула она. — Неужели ты не понял? Шарль по-прежнему жив!
— Знаю, — сказал он сухо.
Пружины кровати заскрипели, когда он ступил на пол и затем мягко прошел по ковру. У него было внушительное тело; огромные, накачанные мышцы, приобретенные в результате многолетних тренировок, напряглись и выступали под кожей. Он протянул руку, чтобы пригладить волосы, но сразу же опустил ее. Череп был выбрит, как и каждый дюйм его тела. Ноги, грудь и лобок тоже были гладко выбриты. Он сжал голову Даниэлы железными руками и прижал ее лицо к мышцам груди. Она вдохнула едва ощутимый аромат мускуса, источаемый тонким слоем масла для тела, которым он всегда натирался перед тем, как они занимались сексом.
— Не думай о Шарле, — приказал он. — Он больше не существует для тебя.
Она ощущала возбуждающую силу, исходившую от него. У нее закружилась голова, когда пылкое желание этого безволосого животного охватило ее полностью. Жар между ног становился невыносимым, она бросилась в его объятия.
Солнце проникало через полуоткрытые шторы и освещало две переплетенные на кровати фигуры. На животе Даниэлы лежала бритая голова, черные волосы женщины разметались веером по подушке. Она поцеловала гладкую голову несколько раз и затем отпустила.
— Тебе пора уходить, — сказала она.
Он протянул руку и повернул будильник к свету.
— Восемь часов. Слишком рано. Уйду около десяти.
В ее глазах появилось напряжение. Она с беспокойством посмотрела на него.
— Повсюду шныряют репортеры. Тебе следовало уйти значительно раньше, когда еще было темно.
Он зевнул и сел.
— Десять часов утра — вполне достойное время, чтобы увидеть старого друга семьи в официальной резиденции. Никто не обратит внимания на мой поздний уход. Я затеряюсь в толпе озабоченных членов парламента, протаптывающих в эту минуту тропу, предлагая свои услуги жене премьер-министра в такой ужасный момент.
— Ты капризный негодяй, — сказала она, поправляя ночную рубашку на плечах. — Тепло и любовь, а затем без перехода холод и расчет.
— Как быстро меняется настроение у женщин утром. Интересно, была бы ты хоть наполовину столь же ворчливой, если бы Шарль погиб в катастрофе?
— Работа сорвана, — зло огрызнулась она.
— Да, работа сорвана, — пожал он плечами.
На ее лице появилось холодное решительное выражение.
— Только когда Шарль будет лежать в могиле, Квебек сможет стать независимым социалистическим государством.
— Ты хочешь, чтобы твой муж погиб за общее дело? — скептически спросил он. — Неужели твоя любовь превратилась в такую ненависть, что он стал для тебя всего лишь символом, который нужно устранить?
— Мы никогда не знали любви.
Она взяла сигарету из коробки на ночном столике и закурила.
— С самого начала Шарль интересовался только политической поддержкой, которую я могла ему оказать. Общественное положение моей семьи обеспечило ему доступ в общество. Я постаралась придать ему блеск и стиль. Но всегда была для Шарля только инструментом для создания и укрепления его общественного имиджа.
— Почему ты вышла за него?