— Скажи мне, мистер Питт. Ты пришел один?
— Да, мой коллега-водолаз вернулся обратно на поверхность.
— Предполагаю, что договор уже у тебя.
Питт посмотрел на Шо поверх газеты, взгляд зеленых глаз непроницаемый.
— Ты правильно предполагаешь.
Шо вытащил руку из кармана и прицелился из пистолета «беретта».
— Тогда, боюсь, ты должен отдать его мне.
— Чтобы ты смог сжечь его?
Шо молча кивнул.
— Извини, — спокойно сказал Питт.
— Думаю, ты не понимаешь ситуацию полностью.
— Совершенно понятно, что у тебя есть пистолет.
— А у тебя нет, — уверенно сказал Шо.
Питт пожал плечами.
— Должен признаться, что не подумал захватить его с собой.
— Договор, мистер Питт, пожалуйста.
— Кто нашел, тот и владелец, мистер Шо.
Глубоко вздохнув, Шо молча выдохнул.
— Клянусь жизнью, с моей стороны было бы крайне неосмотрительно и подло убить тебя. Однако экземпляр договора для моей страны значит гораздо больше, чем наш личный долг друг перед другом.
— Ваш экземпляр уничтожен на борту «Императрицы Ирландии», — медленно произнес Питт. — Этот экземпляр принадлежит Соединенным Штатам.
— Возможно, но Канада принадлежит Британии. И мы не собираемся отказываться от нее.
— Империя не может существовать вечно.
— Индия, Египет, Бирма и некоторые другие страны никогда не были по-настоящему нашими, — сказал Шо. — Но Канада основана и построена британцами.
— Ты забыл свою историю, Шо. Первыми там были французы. Только после них пришли британцы. После вас появились иммигранты: немцы, поляки, скандинавы, даже американцы, которые двинулись на север в западные провинции. Ваше правительство держало в своих руках бразды правления, насаждая властные структуры, которыми руководили англичане. Это справедливо для всех стран вашего Содружества. Местным правительством и крупными корпорациями могли управлять служащие, являющиеся коренными жителями, но людей, принимающих основные решения, всегда присылали из Лондона.
— Система доказала, что является эффективной.
— География и расстояние, в конце концов, разрушат эту систему, — сказал Питт. — Ни одно правительство не может иметь неограниченную власть над миллионами людей, которые находятся на огромном расстоянии от него.
— Если Канада выйдет из состава Содружества, ее примеру могут последовать Австралия, Новая Зеландия, даже Шотландия и Уэльс. Не могу представить себе ничего ужаснее.
— Кто может сказать, где будут проходить государственные границы через тысячу лет. И кого это интересует вообще?
— Меня, мистер Питт. Пожалуйста, передай договор.
Питт не отреагировал: он, повернув голову, прислушивался. Из одного из туннелей эхо доносило едва слышные звуки голосов.
— Твои друзья последовали за мной через вентиляционную скважину, — сказал Шо. — Время вышло.
— Ты убьешь меня, они убьют тебя.
— Прости меня, мистер Питт.
Дуло пистолета было направлено точно между глаз Дирка.
Безмолвный мрак пещеры пронзил оглушительный звонкий хлопок. Не резкий треск выстрела из мелкокалиберной «беретты», а настоящий грохот автоматического маузера калибра 7.63. Голова Шо откинулась на бок, и он безвольно обвис на стуле.
Питт в течение краткого мгновенья смотрел на дымящееся отверстие в центре своей газеты, затем поднялся на ноги, положил маузер на стол, а Шо уложил на пол, стараясь устроить его удобно.
Когда Джиордино, как разъяренный бык, ворвался в карьер, Питт с улыбкой взглянул на него. Эл резко остановился и зачарованно уставился на котелок, который так и оставался на голове Питта. Затем заметил Шо.
— Он мертв?
— Моя пуля поцарапала ему череп. Старик крепкий. Головная боль пройдет, наложат пару швов, и он, вполне вероятно, снова начнет охоту за моей шкурой.
— Откуда у тебя оружие?
— Занял у него. — Питт жестом показал на мумию Клемента Масси.
— Договор? — нетерпеливо спросил Джиордино.
Питт вытащил большой лист бумаги, спрятанный между страницами газеты, и поднес его к свету водолазного фонаря.
— Североамериканский договор, — провозгласил он. — Кроме обугленной дырки между параграфами, он выглядит точно так же, как в тот день, когда его подписали.
84
В приемной палаты канадского сената по ковру нервно ходил президент Соединенных Штатов, лицо выдавало чувство глубокой озабоченности. Вошли Ален Мерсьер и Гаррисон Мун.
— Есть что-нибудь? — спросил президент.