Я подумал, что об этом могут знать ее родственники. Я узнал про этот дом. И знал, что она завещала его тебе. Я подумал, что драгоценности могут храниться либо у тебя дома, либо здесь.
— Откуда ты знал, что она завещала мне дом?
— Она неоднократно говорила об этом: «Я завещаю этот дом своей племяннице Еве. Она девочка странная, но добрая. Больше мне завещать некому».
— Ты женился на мне, чтобы прикарманить чужие драгоценности?
— Ева! — Антон поморщился. — Не надо так.
— Почему?
— Потому… Да, я женился на тебе из-за драгоценностей. Но… Я полюбил тебя. Не сразу. Постепенно. Я так испугался, когда потерял тебя в лесу. Чуть с ума не сошел.
— Почему же… Ты стал бы единоличным хозяином. Всего: и драгоценностей, и домика в деревне. И моей квартиры. Не так ли? После смерти жены муж является наследником первой очереди. Получается, что у тебя ничего своего нет. Даже квартиры нет. А мне ты впаривал, что будешь сдавать ее. А оказывается, ты снимал ее с другом. Ну и ну! Я теперь поняла, почему ты никогда не приглашал меня к себе. Говорил, что у тебя неуютная холостяцкая берлога. А на самом деле — квартира не твоя. А куда делся автомобиль?
— Ну… он тоже не мой. Мне друг одолжил.
— А… поэтому он потом и «сломался», когда нам нужно было ехать сюда. А потом он бы попал в аварию?
— Ева! Прекрати!
— Не-на-ви-жу! Я тебя ненавижу!
— Я не виноват.
— А кто виноват? Я?
— Нет… Это обстоятельства.
— Ты использовал меня в своих интересах. Я тебе нужна лишь как отмычка к наследству Евангелины. Разве не так?
— Я люблю тебя! — выкрикнул Антон. — Понимаешь, люблю!
— Не понимаю. Я знаю только одно: тебе захотелось красивой жизни.
— Я виноват перед тобой. Прости меня.
— Как ты мог! Как?
— Дурак я!
— Я никогда не прощу тебя. Никогда!
В воздухе повисло молчание — тяжелое, злое.
Еве хотелось убить его. Был бы пистолет под рукой — пальнула бы, не задумываясь. За все хорошее. Таких подонков надо бы расстреливать на месте.
— А как бы ты потом выкрутился из этой истории? Развелся со мной? Или убил?
— Ты что? Как ты можешь так думать?
— Я могу думать что угодно. И запретить ты мне не можешь. Это — мое дело. Теперь я понимаю, почему ты все время стучал молотком и делал вид, будто устраняешь неисправности. Ты искал драгоценности. Ты думал, что они замурованы где-то здесь. А я была так наивна… думала: ты что-то ремонтируешь. Я просто идиотка.
— Ева! Я…
Ева заткнула уши. Потом отняла руки.
— Значит, так. Я собираю вещи и сматываюсь отсюда. Не вздумай меня останавливать, искать и звонить. Ты для меня не существуешь. Все! А теперь — уходи! Немедленно. Убирайся! И отдай мне ключи от квартиры! Сию минуту!
С каменным лицом Антон повернулся и вышел из спальни.
Ева собирала вещи трясущимися руками. Кое-как она покидала их в сумку и спустилась по лестнице. Антон ждал ее внизу.
Молча он протянул ключи.
— Я тебя провожу. Договорюсь с кем-нибудь из деревни, чтобы тебя подвезли до Черногубцева.
— Не надо! Оставь меня в покое. Я сама доберусь.
Ева вышла из дома. Закрыла калитку. И пошла по дороге. В деревню.
Все разрешилось довольно быстро. Она договорилась с одним мужиком, который согласился довезти ее до Смоленска за сто рублей.
В Москву Ева приехала под вечер. И сразу вырубилась. Забылась тяжелым сном. Проснулась утром. Села на диван и уставилась перед собой невидящим взглядом. Была такая хренотень, что хуже быть уже не может! Ее поставили раком и поимели. И кто? Собственный муж! Правда, после всего случившегося навряд ли она могла считать его своим мужем. Он был альфонсом, раскатавшим губу на камешки Евангелины. А она была орудием достижения цели. Только и всего.
Эта история была намного хуже того эпизода с Николаем, который поссорился с женой и подкатил к ней ради ночлежки и кормежки в цивильном доме. Там был тупой, примитивный расчет. Дурь, глупость. Здесь — изощренное коварство и жестокость. Ева представила, как Антон строил планы в отношении ее. Серая мышь Ева Грушева будет рада любому мужчине, который появится на ее пути. Тем более молодому и привлекательному. Навряд ли она устоит против предложения руки и сердца. Она, без пяти минут старая дева, оставившая всякую надежду на замужество.