– Это была просто сказка, мэм. У меня не было злого умысла.
Пенни, до этого сидевшая на столе на безопасном расстоянии, соскочила на пол:
– Мамочка, так нечестно! Это я её пустила!
Констанция метнула на Пенни строгий взгляд, и та вновь забралась на свой насест. Женщина задумчиво поправила волосы и медленно заговорила:
– Я думаю, ты прекрасно осознаёшь, как это выглядит с моей точки зрения.
Молли открыла рот, чтобы ответить, но не смогла произнести ни слова. В данный момент она вообще ничего не осознавала. За последние полчаса всё, что она знала об этом доме – вернее, думала, что знает, – перевернулось с ног на голову.
– Простите, мэм, – наконец выговорила она. – Наверное, это недоразумение. Нас наняли на работу в городе от имени вашего мужа, мистера Виндзора.
– Наняли? – Констанция Виндзор скривилась. – Полагаю, что ты, агентство и мой муж – все совершили ошибку. Я ему неоднократно говорила, а теперь и тебе повторю: я не желаю видеть в своём доме прислугу, я в ней не нуждаюсь. Я прекрасно справляюсь с домом сама.
В другой ситуации Молли бы восхитилась женщиной, столь откровенно идущей наперекор мужу. Но сейчас ей казалось, что перед ней разыгрывают дурную комедию. Стоило только посмотреть на помещение, где они находились, чтобы понять: эта женщина понятия не имеет, как вести хозяйство. На полу лежал толстый слой пыли и сажи. На стенах цвела плесень. Повсюду валялись объедки, на столах красовались пятна от пролитого супа. В мойке высилась гора немытых сковородок и тарелок. Всю жизнь Молли помогала матери драить кухню, поэтому прекрасно знала, как выглядит дом у хорошей хозяйки. Здесь хозяйки словно не было.
– Я говорю, их обоих надо арестовать и посадить в тюрьму. Они грязные и воняют рыбой.
Это заговорил мальчик, облокотившийся на стол позади Пенни. Он был примерно одного возраста с Молли. Как Пенни и Констанция, бледный и черноволосый. Но, в отличие от них, он был уродлив. Всё лицо покрывали оспины, а брови над глубоко посаженными глазками срослись в одну чёрную линию. Он ковырялся в кульке с жевательными конфетами, явно пытаясь набрать и засунуть в рот как можно больше сладостей сразу.
Констанция повернулась к нему. Сложно было понять, что выражает её лицо.
– Алистер! Что я говорила тебе насчёт сладостей до обеда?
Мальчишка закатил глаза и выплюнул целый комок жёваного ириса обратно в кулёк. С одной стороны, зрелище было отвратительным, а с другой – это была еда, поэтому Молли не могла оторвать от него взгляд.
– Вам повезло, что не в моих силах последовать совету сына, – продолжила Констанция. – В этом Богом забытом месте нет полиции. Если вы немедленно покинете мой дом, мы будем считать инцидент исчерпанным. Как видите, дети, за которыми надо присматривать, у меня и так есть. Не сомневаюсь, что вы с братом найдёте работу в городе.
Кровь прилила к щекам Молли. Неужели эта женщина думает, что они отправились бы в такую даль, если бы могли найти работу в городе? Молли неделями стучалась во все двери – в поисках сначала работы, потом еды, затем хоть какого‐то сочувствия. И всегда получала один и тот же ответ: такие, как она, никому не нужны.
– В городе нет работы, – сказала она. – Нет для нас. Если вам жалко денег, мы готовы трудиться за еду и крышу над головой, нам не нужна плата…
Констанция прервала её.
– А нам не нужны твои одолжения! – произнесла она таким тоном, что Молли отпрянула: кто говорит об одолжении?
– Мэм, ваша семья ведь жила до этого в городе. Вы ведь выходили на улицу после захода солнца и знаете, какая работа выпадает на долю таких, как мы, кому не на что больше надеяться. Если бы вы знали, что мы пережили за эти недели, через что прошли… – Молли могла бы сказать ещё больше, но рядом стоял Кип. Она покачала головой, в глазах блеснули слёзы. – У моего брата слабое здоровье. Он сам очень слаб. – Молли знала, что Кип возненавидит её за эти слова, но выбора не было. – Пожалуйста, дайте нам шанс.
Констанция долго изучающе смотрела на Молли.
– Сколько тебе лет, девочка? – спросила она смягчившимся голосом.
– Мамочка! – в ужасе воскликнула Пенни. – Неужели ты не знаешь, что настоящую леди не принято спрашивать о возрасте?
Констанция пропустила упрёк дочери мимо ушей и ждала ответа. Молли опустила голову:
– Четырнадцать, мэм.
Агенту в городе, который нанимал её на работу, Молли соврала, что ей шестнадцать.
– Я знаю, что это мало, но клянусь, я буду работать за десятерых взрослых. Мы с братом выросли на ферме и привыкли к тяжёлому труду. Я всегда вела хозяйство, а Кип может выращивать что‐нибудь. У него десять пальцев на руках, под которыми всё расцветает, и десять пальцев на ногах в придачу. Дайте ему месяц, и вы получите свой личный райский сад.