Выбрать главу

Конопушки тоже вошли, хотя Макс сомневался, но Шеф безапелляционно их включил. Новообразование? – к ногтю его. Хе-хе. Улучшение внешности Шеф счел операцией и исключил как класс. Пусть платят хирургам деньги и будет им личное счастье. ДНК все равно останется неизменным. Также попали в список всякие кожные инфекции типа лишаев или дерматитов и угрей, кроме аутоиммунных. Там надо лезть на клеточный уровень и Шеф отмел это дело. Причем диагност сам будет распознавать и подсказывать, что можно, а что нельзя вылечить в капсуле.

Составили перечень внутренних болезней из самых простых и пока все. Макс сел писать программу компу, а шеф потом ее проверил и дал добро. Тогда ко всем капсулам Макс предложил клиентам докупить блоки лечения простых заболеваний и травм с указанием их перечня, что еще больше подстегнуло спрос.

Космонавты.

Пока Макс занимался капсулами приехали космонавты. Они приехали на предмет проектирования новой орбитальной станции. МИР уже на издыхании и не был рассчитан на такую интенсивную эксплуатацию. Ведь после установки ИГ срок экспедиций увеличился и врачи колдовали над новыми возможностями экипажей. Макс понимал, что это тупик и не собирался упражняться в красноречии, доказывая это оппонентам. Там уже сформировалось мнение, его доложили наверх и оттуда пришло добро на финансирование программы. Сейчас что поменять уже нельзя, но Макс все-таки постарался им показать варианты развития полетов не мотаясь по орбите годами. Там спутники справлялись не в пример лучше.

После получения им Нобеля с ним стали считаться и просто так его мнение не отбрасывали. Все-таки он единственный живой лауреат в России.

Пригласив конструкторов и инженеров в зал совещаний и развернув компьютер и проектор к экрану пояснил, что всякие мысли, что возникают у его инженеров он собирает, обсуждает и потом пытается визуализировать в виде презентаций. И включив проектор начал.

- Господа-товарищи сейчас я вам расскажу свое видение проблемы космических полетов на ближайшие лет тридцать-сорок. Мы сегодня в тупике. Нарезать витки на станции годами не имеет смысла. Мы все там знаем и человеку там делать нечего. Производить там ничего не получилось, если выведем телескоп, то это чистое любопытство за госсчет. И то он бы работал автономно. Марс не интересен. Там жить нельзя. На Венере тоже. Луна так себе объект. Конечно полазить по Луне более внимательно не помешает, но у нас ресурсы не бесконечны. Так что я вижу только одно приложение усилий из двух вариантов. Первое – Луна. Про нее я уже сказал. Второе - ближний космос. У нас есть то, чего нет у других – энергия в космосе. Мы можем уже сегодня вывести на орбиту реактор мегаваттного класса, чего вполне достаточно, чтобы на ионных двигателях полететь к Юпитеру или Сатурну. Нас только ограничивает наличие воды и еды на борту. Ну и звездная навигация нами освоена слабо. Проблему воды можно решить через регенерацию всех жидкостей в полете, проблема еды в сублимации продуктов. Второе мы умеем, а первое уже на подходе – наша установка ее решает почти полностью. Экономия будет существенная. Гравитация в две трети земной мы сможем сделать на таком реакторе. То есть наши парни не будут летать как известная субстанция по станции. Наши движки, малая версия которых стоят на моих спутниках смогут разогнать капсулу с экипажем до приличных скоростей и достичь орбиты Марса за месяц и потом орбиты Юпитера еще за полтора. Считаем три месяца туда и обратно меньше, так как можно будет скорректировать траекторию полета. Мои ребята считали это. И вот что у нас получилось. И он включил проектор. На экране показалась странная конструкция с цилиндром впереди после которого размещалась сфера и потом куб с двигателями.

Итак - первый отсек жилой и рабочий. Его мы считали по квадратным метрам, а не кубам. На человека надо по санитарным нормам хотя бы 10 квадратных метров жилой площади без туалета и кухни. Итого 20 метров отсек плюс кухня и туалет – считаем 30 метров. Вполне выполнимая задачка. Два рабочих места по пять метров - еще 10 квадратов. Все. К нему стыкуется отсек с реактором и потом отсек с движками. Полноценный КК – космический корабль для полетов по Солнечной системе. Расчет еды и воды в папках, что перед вами лежат. Там также расчеты по двигателям и реактору. Вывод на орбиту тремя пусками Ангары или Протона. Мы считали вывод отдельного отсека с водой. Тоже имеет место быть в папках.

Считаю, что тратить ресурсы на еще одну станцию нет смысла. Это тупик. Давайте не поедем в тупик. А полетаем.

Есть еще одна проблема – это космическое излучение. Поэтому надо первый полет провести не так далеко и посмотреть что это такое и с чем его едят. Например, облететь Луну несколько раз по эллипсу с Землей. Заодно отработать все стыковки и сборку в космосе. Вся конструкция остается на орбите и ждет новый экипаж.

Политика и флот.

Чего Макс не терпел – так это политику. Все эти политиканы вызывали в нем ненависть. Как только ему вручили Нобеля сразу полезли всякие «полезные» люди с предложением вступить в «говно», то есть в политику. Макс их всех отгонял тем, то к него большая загрузка и отказывался от такой чести. Просто некогда. Там у вас кто в комитете по образованию? Мельников? Так пусть и работает. Но его постоянно одолевали те, кому был нужен флаг. Помня о несчастливом вступлении Алферова в компартию Макс отказывался от политической карьеры. Он не принадлежал ни к одной из властных группировок. И не будет принадлежать. Он технократ и работает в своей сфере. Налоги платит как все. Так что всё мимо.

Потом приперлись амеры его вербовать. Макс им рассмеялся в лицо и послал подальше. Потом флешку с записью прислал генералу Васину с просьбой что-то с этими субчиками сделать, а то он за себя не отвечает. Могут ведь и не найти их потом.

Его самые близкие люди стали поистине богатыми. Хандамиров возглавил юридическую службу его концерна, а Давыдов инженерную. Он стал тоже владельцем двух десятков патентов, которые прикрывали несколько их совместных разработок. Макс практически забрал под себя ЧМЗ в Глазове и там директором все тот же Зусманович. Часть акций Гидропресса, тоже его и они все также работают в основном на его заказы. Последняя его разработка – реактор для подлодок типа Лада, которую разрабатывал КБ Рубин в Питере.

И сейчас Невский завод стал их строить для многих стран. Начали с Вьетнама и увеличили портфель заказов увеличили до 45 штук. Это Китай, Индия, Египет, Иран, Эмираты, Алжир, Бразилия, Чили, Перу, Мексика, Венесуэла, Индонезия, Южная Африка, Нигерия, Испания, Греция и Малайзия. За Кубу и Северную Корею заплатили Венесуэла и Китай. Макс активно впрягся в разработку и привнес много нового, что дало ей звание лучшей неядерной ПЛ в мире. Натовцы скрипели зубами, но купить ее не могли, так как американцы не разрешали, но и наши бы им не продали никогда. Правда Испании продали пару лодок, для базирования на Канарах, но с сильно загрубленными характеристиками. Наши тоже заказали три на Черное море, пять на Северный флот и еще шесть на Дальний Восток. Служить на них мечтали все подводники. Ни тебе дизелей, где все в мыле, все чисто и компактно. Высокая степень автоматизации. Колоссальный ресурс. Независимость от топлива, что на берегу, что в море. Практическая бесшумность и высокий внутренний комфорт, при небольшой команде. Макс туда вставил новый поисковый комплекс, компьютерную систему управления огнем и навигацию. Устаревшую систему связи на сверхдлинных частотах выкинул на фиг и поставил свою разработку, которая работала на иных принципах и была намного более надежна. Для нашего проекта Макс разработал умные торпеды, напрочь отказавшись от Шквала, который ревел как не в себя. Лодка могла выставить торпедную банку на пути все того же авианесущего ордера и исчезнуть. Торпеды висели в воде и по получении сигнала с матрицей шума авианосца и крейсеров срывались с цепи и мчались на их поражение. Сигналы о прохождения ордера давали спутники, которые следили за ходом ордера или отдельной цели. Саму морскую смесь Макс переделал и получил вещество имеющую гигантскую бризантность и мощность. На испытаниях торпеды с такой начинкой старый сухогруз просто разлетелся на куски. Передав технологию ее получения, он получил очередную госпремию. Наши лодки получили вместе со сложным восьмилопастным винтом еще и два водомета, для передвижения на малых скоростях. Глубину погружения лодка получила под 500 метров. Автономность была ограничена только запасом еды. Воду давала опреснительная установка, а дополнительный кислород получали из углекислого газа и воды путем разложения на составляющие.