— Наш Искатель Невест всегда безошибочен, моя дорогая. Разве Эффи не поняла с первого взгляда, что вы принадлежите Лансу?
— Д-да, — выдавила из себя девушка. Она вряд ли могла сказать Вэлу, что они с Лансом не являлись прекрасной влюбленной парой, как провозглашала легенда. О, она, как и следовало ожидать, постепенно привязывалась к своему мужу. «На самом деле, очень сильно привязывалась», — подумала Розалин, и теплый румянец залил ее щеки.
— Но история знала много примеров возлюбленных, которые нашли друг друга без помощи Искателя Невест, — не сдавалась Розалин. — Тристан и Изольда, Антоний и Клеопатра, Ромео и Джульетта…
К сожалению, она, казалось, не могла привести ни одного примера, который бы не закончился ужасной трагедией.
Это не имело большого значения. По настороженному выражению в глазах Вэла она поняла, что он не хочет обсуждать эту тему.
— Хотя бы позвольте мне сделать для вас вот это, — настаивала Розалин и, сорвав ярко-желтую примулу, продела стебелек в петлицу сюртука Вэла.
— Вот, — она разгладила ткань. — Я всегда считала, что цветок на лацкане позволяет джентльмену выглядеть намного элегантней.
Вэл невесело усмехнулся.
— Благодарю, моя дорогая, но, думаю, чтобы сделать меня элегантным, нужно что-то намного большее, чем цветок.
— Чепуха. Вы выглядите просто прекрасно, — заявила Розалин. — Я часто пыталась сделать то же с Лансом, но этот отвратительный мужчина настойчиво вдевает в петлицу своего сюртука кончик хлыста.
— Кстати, о моем брате. Где сегодня отважный сэр Ланселот?
Розалин вздрогнула. Ее всегда приводило в замешательство то, что Вэл именует брата также, как она звала своего благородного призрака ночи. Но девушка спокойно ответила.
— У Ланса встреча с его другом капитаном Мортмейном.
— В самом деле? — плечи Вэла заметно напряглись.
— Вы не одобряете это? — спросила она.
— Я не думаю, что Ланс должен пренебрегать вами, проводя время с этим… с Рейфом Мортмейном.
— Вряд ли можно ожидать от Ланса, что он будет ходить за мной как тень, — заметила Розалин. — И, кроме того, он не вспоминал о друге со дня нашей свадьбы. Думаю, Ланс просто хочет закрыть брешь в их отношениях, пока та не стала еще больше.
— О, конечно. Уверен, Ланс сделает все, что в его силах, чтобы загладить вину перед капитаном Мортмейном.
Неожиданная горечь в голосе Вэла поразила Розалин. Он, должно быть, понял это, потому что сдержанным тоном спросил:
— Вы познакомились с этим лучшим другом моего брата?
— Да, когда мы с Лансом однажды катались верхом.
— И что вы думаете о Рейфе Мортмейне?
— Пожалуй, он кажется идеальным джентльменом и… и… Вообще-то, он заставил меня почувствовать себя немного неуютно, — вынуждена была признать Розалин под тяжелым взглядом Вэла, — хотя не могу представить почему. Что-то в его глазах. Они были похожи на…на…
— На глаза волка? — закончил Вэл.
— Нет. Но очень холодные и пустые. Как будто он искренне хотел быть дружелюбным, но не знал, как это сделать. Даже его улыбка была печальной и вымученной. Он… он…
Розалин замолчала с извиняющейся улыбкой.
— Боюсь, мои слова совсем бессмысленны. Капитана Мортмейна трудно понять, но Ланс, кажется, о нем очень высокого мнения.
— Есть кое-то, что вы должны знать о моем брате, Розалин, — нерешительно сказал Вэл, очень осторожно подбирая слова. — Ланс может производить впечатление мужчины, слишком хорошо знакомого с искушениями этого мира, с темной стороной человеческого характера. Но он не так циничен, как кажется.
— Я знаю это, — с теплом в голосе ответила Розалин. Эти последние дни многое открыли ей в мужчине, который скрывался за маской распутника. — Он лишь притворяется таким бесчувственным и беспечным. Но миссис Белл, леди, которая шила мне одежду, рассказала одну замечательную историю.
Губы Вэла изогнулись в легкой улыбке.
— О том, что Элис Белл была женой одного из рядовых в роте Ланса? И когда ее муж погиб, сражаясь в Испании, Ланс сделал все, чтобы она смогла вернуться домой. И не только это. Он помог ей открыть собственное швейное дело, так что она может респектабельным способом зарабатывать на жизнь.
— Да! — воскликнула Розалин. — И Ланс даже не позволил ей поблагодарить себя!
— Это Ланс ненавидит больше всего. Я видел, как он выбрасывает письма, которые приходят от других.
— Других? Были еще?
— Записей о его пожертвованиях — целая бухгалтерская книга. Иногда я думаю, что мой брат считает нужным заботиться о каждой вдове и сироте погибших солдат его полка.
— Ланс говорил, что война труднее для женщин, которые… — Розалин остановила себя, в замешательстве нахмурившись. Нет, об этом говорил сэр Ланселот. Или, по крайней мере, она так думала. Иногда она рисковала безнадежно запутаться в том, что делали и говорили ее двое мужчин.
Вэл выглядел смущенным.
— Ланс был достаточно зол, когда узнал, что я раскрыл его секрет. Не думаю, что он бы оценил то, что я поделился им с вами.
— Не беспокойтесь, я не скажу ему, — поспешно заверила Вэла Розалин. — Боже упаси, если люди заподозрят, что у Ланса Сент-Леджера доброе сердце. Это разрушило бы его репутацию безнравственного распутника.
— Вижу, вы очень хорошо понимаете моего брата, — улыбнулся Вэл.
— Да, полагаю это так. В конец концов, он и меня тоже спас. Можно сказать, что я всего лишь еще одна из его несчастных вдов.
— Нет, — Вэл положил ладонь на ее руку. — Вы не можете так думать, Розалин. Вы же должны видеть, как сильно он любит вас.
Розалин моргнула. Сэр Ланселот любил ее. А Ланс просто… просто… она не была точно уверена, что Сент-Леджер чувствовал по отношению к ней.
— Я думаю, что начинаю нравиться ему, — осторожно сказал она.
— Нравиться ему? Это слово совершенно не подходит моему брату. Когда Ланс заботится о ком-то, он не делает это наполовину. Он любит так же, как ездит на своей лошади: играя жизнью и смертью, полностью отдавая свое сердце с безоговорочным доверием и честностью. Благородная черта, — серьезно добавил Вэл, — но, к сожалению, из-за нее моего брата очень легко обмануть.
Так же легко, как выскользнуть в сад для свидания в лунном свете с другим мужчиной? Розалин вздрогнула. Она высвободила пальцы из руки Вэла, внезапно почувствовав себя слишком виноватой, чтобы встретить честный взгляд этого мужчины.
Когда пришел лакей, чтобы сообщить, что приехала Эффи с визитом, Розалин почувствовала облегчение и, извинившись перед Вэлом, подняла корзину с цветами и поспешила покинуть сад.
Глядя, как Розалин исчезает в доме, Вэл понял, что должно быть по неосторожности сказал какие-то слова, которые расстроили ее. Но он просто пытался найти способ деликатно предупредить ее об опасности дружбы Ланса с Рейфом Мортмейном. Теперь он был рад, что справился с искушением рассказать больше. Но Розалин, казалось, оставила позади все воспоминания о той ужасной ночи, когда на нее напали, и, вероятно, это было самым правильным решением.
Высказав все свои подозрения касательно Рейфа, он мог только напугать ее. Розалин же в последние дни и так беспокоилась слишком часто. А волнений самого Вэла хватило бы на всех.
Вэла утешала лишь увлеченность Ланса своей новобрачной. Его брат проводил каждую секунду с Розалин, которая удерживала его подальше от ублюдка Мормейна и от любой возможной опасности.
Бесхитростный рассказ Розалин о возобновлении дружбы между Лансом и Рейфом произвел на Вэла гнетущее впечатление. Лан встретился с Рейфом чтобы… как Розалин назвала это?… закрыть брешь в их отношениях, прежде чем та станет еще больше.
«А что ты скажешь о бреши в отношениях с собственным братом, Ланс?» — страстно желал спросить Вэл, но заставил себя отбросить эти горькие мысли в сторону. Сейчас едва ли был подходящий момент для потакания мелкой жалости к самому себе и раненым чувствам.
«Впервые в моей спокойной, скучной жизни, — мрачно подумал Вэл, — пришло время не думать, а действовать».