— Да. — Едва заметная, но мрачная улыбка коснулась губ Ланса. — Не нужно так смотреть на меня, дорогая. Я не сошел с ума, а всего лишь умер. Верь мне, когда я говорю, что призрак Просперо не раз приходил ко мне в старой башне. То есть вряд ли его можно описать одним только словом «призрак». В дополнение к его другим способностям, он тоже был ночным скитальцем, как и я. Он мог без вреда для себя отделять свой дух от тела, но только если воссоединит их до восхода солнца. Так же, как и я.
Сердце Розалин сжалось. Она не была уверена, что ей хватит мужества услышать то, что скажет Ланс, но заставила себя спросить:
— Что с ним случилось?
— Как раз во время ночных скитаний Просперо его тело уничтожили. И с тех пор он в ловушке здесь, на земле, будучи ни мертвым, ни живым. Пойманный на полпути между небесами и адом. По крайней мере, так он описывает это. И теперь он вынужден скитаться целую вечность.
Сознание Розалин затуманилось. Она была не в состоянии понять такую ужасную судьбу, не в состоянии принять, что то же самое случилось с Лансом. Но она подняла голову, вздернув подбородок.
— Не важно. Кем бы ты ни был, Ланс Сент-Леджер, кем бы ты ни стал, я люблю тебя. Ничего не изменилось.
— Все изменилось. — Он опустил глаза, и на какое-то мгновение показалось, что Ланс не может встретиться с ней взглядом. Затем он тихо сказал: — Розалин, я… мне придется покинуть тебя.
Она с тревогой смотрела на него.
— П-покинуть меня? О чем ты говоришь? Если Просперо смог столько веков находиться здесь, то ты, несомненно, сможешь сделать то же самое.
— Замок может дать пристанище многим привидениям, — объяснил Ланс с мимолетной улыбкой, но сразу же помрачнел. — Но я считаю, что будет лучше, если я уйду.
— И я никогда больше не увижу тебя? Будет лучше? Для кого? Для меня? — крикнула Розалин. — Я все еще твоя жена, Ланс. Твоя избранная невеста. Согласно легенде, мы не должны разлучаться, даже в смерти.
— Теперь все иначе. Когда ты умрешь, то станешь небесным ангелом. Не будешь навечно заперта на земле с таким грешником, как я. И я благодарю Бога за это!
— Тогда я постараюсь не умереть — отчаянно заявила Розалин, — так, чтобы мы смогли быть вместе столь долго, насколько это возможно.
— И чтобы ты прожила жизнь с тенью вместо спутника жизни? Нет, моя дорогая. Я пытался уберечь тебя от вдовства, и не приговорю тебя к нему на всю оставшуюся жизнь.
Ланс покачал головой: жест был нежным, но непоколебимым. Розалин изучала его лицо с растущей тревогой, понимая, что он принял решение еще до того, как появился перед ней. Его челюсть была напряжена, губы сжаты, выражая ту твердую решимость, которая была ей слишком хорошо знакома.
Розалин беспомощно всплеснула руками, желая вытряхнуть из него столь глупое благородство, обвить руками его талию, крепко обнять и никуда не отпускать. Но это было невозможно.
В ее распоряжении осталось только одно оружие, единственная надежда на то, чтобы переубедить его. Розалин опустилась на стул и горько разрыдалась.
Ланс тяжело вздохнул:
— Ах! Розалин, пожалуйста… не делай этого.
Он опустился перед ней на одно колено, в той галантной позе, которая была для него так естественна и шла ему. Он не мог взять ее руки в свои, что так очевидно хотел сделать, но нежнейшим голосом сэра Ланселота попытался рассеять ее горе.
— Миледи, пожалуйста, послушайте меня. Вы еще так молоды, перед вами целая жизнь. Только подумайте о тех вещах, которые еще не сделали, не повидали. Вы по-прежнему можете отправиться в Гластонбери[31] и выяснить, действительно ли там располагался Камелот.
— Меня не заботит р-разрушенный Камелот, — захлебывалась слезами Розалин.
— В таком случае, как насчет замужества, детей? Я надеюсь, однажды вы найдете кого-нибудь еще, кто…
— Мне никто не нужен кроме тебя! — Сквозь пелену слез Розалин послала ему укоризненный взгляд — обиженный и одновременно угрожающий. Как он осмелился предложить такое? — Не имеет значения, где ты будешь, я принадлежу тебе навеки. Так сказала Эффи.
— Наш Искатель Невест, очевидно, сильно ошиблась, — рот Ланса скривился в печальной усмешке. — Как может такой ангел, как ты, быть предназначенным такому негодяю, как я? Который причиняет тебе боль и обманывает на каждом шагу. У тебя должен быть муж, больше похожий на того, каким был мой брат Вэл. Хороший, добрый, честный, истинный джентльмен.
— Мне не нужен джентльмен, — шмыгнула носом Розалин. — Мне нужен только ты.
Но Ланс не обратил внимания на причинившие ему боль слова и решительно продолжил:
— И когда ты найдешь такого человека, я надеюсь, он подарит тебе дом, который ты заслуживаешь. Наполненный смехом, солнечным светом и большой шумной семьей, которая будет обожать тебя. Но ты не должна чувствовать себя обязанной выходить замуж, пока снова не будешь готова. Я позаботился о том, чтобы ты была хорошо обеспечена. Согласно моему завещанию, тебе достанется значительная сумма денег. Ты будешь богатой женщиной, моя дорогая.
— К-как ты вообще можешь говорить о каких-либо деньгах, когда сам собираешься б-бросить меня?
— И я не хочу, чтобы из-за меня ты носила черное, — быстро добавил Ланс. — Ты знаешь, как я ненавижу этот цвет. Никаких нелепых траурных кроватей, брошей или колец. Ничего из этой траурной ерунды. Если ты вообще хочешь помнить меня… то запомни меня тем негодяем, которого повстречала в гостинице, и который выдавал себя за великого героя. Глупцом… который хотел быть твоим рыцарем в сияющих доспехах, но не смог… не справился…
Голос Ланса дрогнул. Он вскочил на ноги и решительно пошел прочь от нее. В панике Розалин резко встала, напуганная тем, что он исчезнет прямо у нее на глазах.
Она попыталась задержать его: то был жест отчаяния, совершенно бесполезный. Она выкрикнула имя мужа, пытаясь найти слова, чтобы достучаться до него, отговорить от принятого решения. Но все, что она смогла сделать, — это судорожно прошептать:
— Ланс, пожалуйста… пожалуйста, не покидай меня.
Она отчаянно посмотрела на него снизу вверх, умоляя всем своим сердцем. Ланс взглянул на нее, больше не в состоянии скрывать печаль и тоску в своих глазах.
— И запомни еще одну вещь, — хрипло сказал он. — Я наговорил тебе много лжи, когда притворялся сэром Ланселотом, за исключением того, когда говорил, что люблю тебя. Розалин, я буду вечно любить тебя.
Ланс медленно наклонился к ней и коснулся ртом ее губ. Розалин опустила все еще влажные от слез ресницы, чтобы насладиться поцелуем. Она не могла чувствовать сладкое, теплое давление его рта, но его страсть проникала в нее, подобно яркому белому свету, согревая и наполняя любовью достаточно сильной, чтобы длиться вечность.
Она глубоко вздохнула, но когда ее глаза с трепетом распахнулись, он исчез.
— Ланс!
Розалин бросилась к окну. Положив ладони на холодное стекло, она всматривалась за пределы сада. Но там не было ничего, кроме клубящейся темноты, той, которая начинала, как казалось Розалин, постепенно овладевать ею.
Розалин бессильно облокотилась на подоконник, потрясенная чувством потери. Ей даже не дали выплакаться, облегчить свою душевную боль.
Внезапно к ней пришло смутное осознание того, что кто-то стучится в дверь библиотеки. Когда она не ответила, дверь со скрипом открылась, и Спаркинс ступил в комнату.
Пожилой дворецкий все еще был полностью одет, и по его изможденному лицу было видно, что он провел такую же ужасную ночь, как и она, в тревоге расхаживая по дому. Взглянув в глаза Спаркинса, она поняла, что возникли новые сложности.
— Моя госпожа, извините, что…
Но Розалин сделала слабый жест, пытаясь заставить его замолчать. У нее больше не было сил, чтобы решать какие бы то ни было вопросы.
— Мистер Спаркинс, пожалуйста. Мне… мне нужно побыть сейчас одной.
— Но, миледи, я подумал, вы захотите знать. Мужчины вернулись с поисков мастера Ланса.
— О! — мрачно сказала Розалин. — Я уверена, что они все, должно быть, промокли и устали. Если вы позаботитесь о них…
31
Гластонбери (англ. Glastonbury) — один из древнейших городов Англии, расположенный в холмистой местности на территории графства Сомерсетшир, у подножия 159-метрового холма святого Михаила.