Женщина-администратор в гостинице не бросилась, раскрыв объятия, навстречу Коле и, похоже, даже не знала его, но он ведь и не говорил, что преданы ему по гроб жизни все. Он говорил про половину города. Теперь бы эта половина пригодилась как раз, мест не было. Коля перегибался через администраторский барьерчик, в заднем кармане туго наполненных телом брюк вырисовывался плоский бумажник. Рука ощупью вытащила бумажник и командировочное удостоверение из него, потом разочарованно вернула все на место, причем тело в брюках волевым усилием сократилось, чтобы бумажник пролез в щель кармана. Затем снова расширилось, а Коля упорно висел на барьере. Наконец отпал от него:
— Не повезло. У них тут пуск завода. Мест нет. Может быть, в колхозную гостиницу попробуем? Один-то я бы…
Она уже в тягость. Ненадолго же его хватило, но ей это все равно.
— Четвертый час, — сказал он. — Надо сегодня отметить командировку. Это тем же автобусом, что мы ехали, до конца. Сразу увидите автобазу. А я пока займусь гостиницей.
— Как? — сказала она, — Одна я туда не поеду.
Коля выразил недовольство. Это не помешало ему учить в автобусе:
— В первый раз по рекламации едете? Смотрите, они будут охмурять, не поддавайтесь. У нас один закон: инструкция по эксплуатации автомобиля. Хоть килограмм сверх положенной грузоподъемности грузили или техническое обслуживание вовремя не провели — все, пишите письма, претензии не принимаются. Люди тут темные инструкцию в глаза не видели, гробят технику почем зря… Вот, пожалуйста.
Это уже относилось к автобусу. Он лихо развернулся на кольце и остановился, все повалились вперед.
— Не дрова везешь, — сказал водителю Коля.
За оградой из стальных прутьев стояли рядами самосвалы, траллеры и бортовые машины. Двухэтажное здание конторы и будка дежурного у ворот были неизбежного желтого цвета. Проверяя тормоза, с разгону остановился на выезде из парка самосвал, все в нем заскрежетало. Худой и сутулый мужчина в замасленной спецовке заглядывал под радиатор, широколицый водитель в кабине возвел к небу глаза с видом ангельского долготерпения.
— Здорово, Ефимыч, — сказал мужчине Коля.
Тот искоса взглянул и велел водителю: «Включи подфарники». Водитель демонстративно вздохнул, щелкнул выключателем и, невольно переменив таким образом позу, снова стал смотреть на небо, безмолвно призывая его в свидетели. За темным окном будки маячил золотистый шиньон, он откинулся назад, немолодая скуластая женщина повела глазами по сторонам и увидела Колю. Наконец хоть кто-то его узнал. Не ей ли доставал Коля запчасти?
— Вы идите к главному инженеру, — сказал Коля. — Я вас догоню.
— Без вас я заходить не буду, — сказала она.
По темному учрежденческому коридору сновали люди, в конце его у окна курили и спорили водители, доказывали что-то механику, он куда-то их повел, по пути безобразно пялил глаза. На фанерном щите висели машинописные приказы, кто-то уходил в отпуск, кого-то назначили И. О., кого-то переводили из водителей в слесари с окладом 110 рублей. Появился Коля:
— Приказы. Это вы правильно. Та-ак… Переводят в слесари водителя Полещука. Не с той ли он машины, где рама треснула? Раз наказывают, значит, их вина, имейте ввиду.
Главный инженер отправил их к механику. Тот избегал смотреть в глаза, видимо, компенсируя этим свой взгляд в коридоре. Поговорили про город, механик спросил, как устроились, Коля рассказал про гостиницу, механик кивнул: мол, не вовремя вы сюда, товарищи дорогие, явились. Не удержался, выразил-таки эмоцию. Они для него — что следователи, даже если невиновен, лучше прожить без них. Помня про его взгляд, спросила как могла очаровательнее:
— А вы не поможете нам с гостиницей?
— Нет, — сказал он, избытком холодности давая понять, что взгляд в коридоре ничего не значил и что человек он серьезный и очень занятой. Она это и так видела.
Оказалось, что трещину на раме обнаружили в совхозе, машину еще не пригнали, только завтра-послезавтра можно будет ее осмотреть.
— Так что пока можете отдохнуть, — посоветовал механик.
— Отчего же это рама у вас треснула? — спросил Коля, напирая на «у вас».
— Вам лучше знать, вы ее делали, — ответил механик и еще суровее изобразил занятость.
Коля стал ласково объяснять, что виноват не завод, а автобаза. Это было уж слишком не к месту даже для Коли, и механик заметил, что ей стыдно за него.
Вот тогда, а не раньше, надо было попросить его о гостинице.
— И, пожалуйста, пусть нам покажут все путевые листы с начала эксплуатации, — сурово сказал Коля. Механик так же сурово ответил: