— Ладно, — сказал Блинов. — Постараемся сделать… Вопросы-то тут пустяковые. Если б вы мне машины сказали отремонтировать…
— Я тебя просил отремонтировать машины?
— Их не ремонтировать, их выбросить надо.
— Я тебя просил их ремонтировать?
— Все понял, Борис Иванович.
Ничего он еще не понял. Шубин сказал:
— Машинами, может быть, не ты будешь заниматься.
— Баба с воза, кобыле легче, — сказал Блинов.
Шубин повеселел. Ему казалось, что-то улучшилось в цехе, но в цехе ничего не изменилось. Улучшилось только положение самого Шубина: он начал работать.
Половина записей в журнале относилась к Блинову, треть — к энергетику Куцу. Куц пришел и первым делом взглянул на свои часы — на худой руке под крахмальной манжетой кремовой рубашки:
— Кран у Кадола остановился, мотор сожгли, сейчас меняем.
Одевался он чрезвычайно аккуратно по моде своей юности пятидесятых годов. Прочитал страницу, спросил:
— Как это родилось?
— Замечания сегодняшней оперативки, — напомнил Шубин.
— Наговорить можно много, — сказал Куц. — Сырые все вопросы. Цфасман просит двигатель на коксоподаче поставить. Я с начала месяца третий ему ставлю. Он их жжет. На него не напасешься.
— Хорошо. Это по двигателю. Еще что?
Куц перебрал все вопросы, и всюду по его объяснениям получалось, что записана бессмыслица, а делать надо совсем другое.
— А это еще что: отремонтировать автомат газированной воды? Какой автомат?! — Он опять посмотрел на часы.
— Это в термообрубном корпусе, — пояснил Шубин, несколько смешавшись. — Это я сам записал. Не работает автомат.
Куц снисходительно засмеялся:
— Сегодня починим его, Борис Иванович, будет газированная вода. Остальное уж извините. Вопросы не проработаны.
Шубин сказал:
— Аркадий Васильевич, в таком случае я прошу вас сейчас разыскать начальников отделений и с каждым согласовать все записанные вопросы. Найдите совместные решения и сроки и принесите мне.
— Все равно, Борис Иванович, ничего не получится. У меня половину людей забрали, к машинам поставили.
— Это уже второй вопрос, Аркадий Васильевич. Давайте сначала решим первый.
— Мне кажется, наоборот: ваш вопрос второй, а мой первый. Как же без людей?
— Ну так давайте начнем со второго.
— С людей?
— Нет, с того, что я попросил вас сделать.
— Хорошо, — поднялся Куц. — Я больше не нужен?
— А вопросы вы не записали? — Шубин вытащил блокнотик. — Вот возьмите блокнотик.
— Я предпочел бы получить людей, — засмеялся Куц, но блокнотик взял и, стоя, сделал в нем какие-то пометки.
Шубин ждал, когда он уйдет, чтобы заглянуть в папку с заявлениями. Он загадал, что увидит там заявление Куца и не увидит заявления Блинова, и ему хотелось проверить себя.
В папке оказались оба заявления. Из начальников участков и цеховых служб не было заявлений только Сухоцкой и Цфасмана. Он подумал, что ему понравился Блинов и, видимо, он понравился Блинову, а Куц ему не понравился и это тоже, наверно, взаимно. Так бывало почти всегда. Словно отношения его с людьми определялись не делом, а были заранее предопределены какими-то силами, подобными притяжению и отталкиванию. С годами все чаще казалось ему, что эти силы перевешивают дело. И отношение Смоляка к нему, нежелание Смоляка растопить холодок между ними тоже зависело от этих сил.
Оставалось по две-три записи Кадолу, Сухоцкой и Цфасману. Шубин вышел в цех с журналом под мышкой. На плавке дым и чад застилали пролет. Цфасман с одним из заливщиков тащили кислородный баллон. Седые курчавые волосы взмокли от пота. Начальник плавки заметил Шубина, опустил баллон, подошел:
— Что-то хотели спросить, Борис Иванович?
Заливщик, не опуская свою сторону баллона, ждал, пока они поговорят.
— Нет, — сказал Шубин. Не решился открывать журнал. Мешал заливщик, придерживающий руками баллон.
— Конвейер с обеда не двигался, боюсь посадить печь.
Формовщики, приспособив вместо стола какой-то фанерный щит, забивали «козла», сидя на модельных плитах. По мостовому крану под цеховой крышей ползали электрики, один из электриков внизу объяснялся с Куцем.
Шубину стало неловко. Люди ликвидировали аварию, а он оказался лишним, ходил с нелепым журналом, в котором были записаны мелкие несрочные вопросы, в то время как самые срочные, самые горячие — решались без него. Он даже мешал: пока Куц сидел у него, здесь простаивал конвейер.
— …я думал, что новый мотор, — оправдывался электрик перед Куцем. — Мы там всегда ставим новые…
Аккуратный, щеголеватый и старомодный Куц «загнул» трехэтажным матом. Повернулся к Шубину.