А малыши… О, малыши всегда что-то затевали. Один слегка всхлипывал во сне, другой пытался засунуть в рот свою пухлую ножку.
У Роуз на плите стоял чайник с горячей водой. Она указала на тазик. Томас налил немного кипятка, и она добавила полный ковш холодной воды из ведра. После того как Томас умылся, он взбил в своей медной кружке для бритья пену и нанес ее на верхнюю губу. Маленькое квадратное зеркало в резной деревянной рамке принадлежало Роуз. Оно было сделано из добротного толстого стекла, хорошо посеребренного. Она привезла его с собой, когда они поженились. У Томаса на лице было около сорока жестких волосков. Он поточил бритву, тщательно сбрил их. Затем разделся до пояса, обтер тело тряпкой и отнес ее с тазиком в спальню.
Мать Роуз дремала на стуле рядом с умывальным столом. Ноко слегка похрапывала, склонив голову. Ее седая голова была обмотана коричневым платком, крошечные диски из ракушек свисали с оттянутых мочек. Скрюченные руки лежали на коленях. Во сне она вздрогнула, затем ее голова дернулась вверх, губы растянулись, и она зашипела, как кошка.
– В чем дело, мама?
– Гардипи! Он снова принялся за свое!
– Гавиин, все в порядке, это было давно, – успокоила мать Роуз.
– Он прямо там, – не унималась старуха. – Снова вломился!
– Нет, мама. Это же Томас.
Ноко подозрительно уставилась на него.
– Этот человек стар. Томас – молодой парень, – возразила она.
Роуз прикрыла рот рукой, чтобы скрыть смех.
– Эй, Ноко, ты больше не думаешь, что я молод? – усмехнулся Томас.
– Я не дура, акивензи. Ты не Томас.
Старуха сказала это твердо, с негодованием и медленно сложила худые руки на груди.
Она оставалась в таком положении, наблюдая за каждым движением Томаса. Он сел за стол.
– Зачем ты здесь? – Она прищурилась, когда он съел тарелку поджаренной маисовой каши, которую перед ним поставила Роуз. – Охотишься за моей дочерью?
– Нет!
– Почему нет?
– Ноко, я Томас. Я постарел. Я ничего не могу с этим поделать.
– Роуз тоже старая.
Ноко широко раскрыла глаза и беспомощно посмотрела на дочь, чьи волосы почти полностью поседели.
– Роуз старая. Роуз старая, – повторила Ноко удивленным голосом.
– Ты тоже старая, – произнесла Роуз раздраженно.
– Может быть, – согласилась Ноко, бросив хитрый взгляд на Томаса, и добавила: – Ты отвезешь меня домой? Меня чертовски тошнит от этого места.
– Прекрати так с ним разговаривать! – крикнула Роуз.
Ей было трудно осознать, что Ноко чересчур отдалилась от реальной жизни. Она повысила голос на мать, как будто это могло вернуть Ноко в мир, который они когда-то разделяли. Подавленная, Роуз схватила охапку белья и побежала в сарай, где стояла ее стиральная машина. Томас услышал бульканье воды и вспомнил: она подождала со стиркой, чтобы он мог поспать. Бочка для дождевой воды была пуста. Ему следовало поторопиться и принести воду из колодца, вырытого неподалеку от озера. Он коснулся руки Ноко и проговорил:
– Ты устала. Может, проводить тебя до кровати, чтобы ты могла поспать?
– Я не могу выбраться из кресла.
– Я помогу тебе подняться, – отозвался Томас.
– Я застряла.
Томас посмотрел вниз и увидел, что длинные густые седые волосы Ноко обвились вокруг дверной ручки. Шарло любила расчесывать бабушкины волосы и оставила их распущенными.
– Иди сюда, Шарло, – позвал он, и они вместе распутали волосы.
– О, Ноко, – извиняющимся тоном произнесла Шарло. – Я запутала твои волосы!
– Не волнуйся, моя девочка, – успокоила внучку старуха, погладив ее по лицу. – Ничто из того, что ты можешь сделать, не причинит мне вреда.
Но когда Шарло вышла на улицу, чтобы привести мать, Ноко снова разволновалась и попыталась вскочить с кресла. Томас удержал ее, взяв за руку.
– Сиди спокойно, ты можешь упасть и пораниться.
– А хоть бы и так, – ответила Ноко. – Я хочу умереть.
– Не говори так, – попросил Томас.
Она сердито посмотрела на него.
– Ты вырастила мою любимую, – продолжил Томас. – Ты отлично справилась.
– Скажи это Томасу, – проворчала Ноко. – Он в это не верит.
Томас обошел кресло и помог Ноко подняться. Однако от этого усилия ноги ее подкосились, и она рухнула. Томас поднял старую женщину, и они с трудом доковыляли до кровати. Простыни на ней не было. Роуз сняла ее сегодня, чтобы выстирать. Ноко упала на голый матрас лицом вниз. Томас перевернул Ноко на спину и, сняв с нее туфли, поднял на кровать ноги.