Но не только способность слушать с удивительно серьёзным видом поражала Ольгу в поведении её нового питомца, но и то, как он порой, словно забывшись, начинал отвечать ей почти как человек. Однажды вечером на электронную почту Ольги пришло письмо из издательства, занимавшегося публикацией её сочинений, прочитав которое, девушка разразилась длинным гневным монологом. Дело было в том, что издатель решил высказать свои пожелания относительно содержания будущей книги, иными словами, он хотел внести коррективы в сюжет. Для любого уважающего себя писателя подобное вмешательство в творческий процесс есть самое страшное оскорбление. Сюжет, художественный замысел, основная идея книги – это святая святых, прикасаться к которой, кроме автора – по глубокому убеждению девушки – не имеет права ни один человек в мире. И вот какой-то редактор посмел заикнуться о том, как, по его мнению, можно было бы «оживить» содержание второй книги, добавив новую сюжетную линию. Естественно, этакая дерзость вызвала в Ольге бурю негодования, которую она посредством яростного монолога выплеснула на подвернувшегося под руку волка. А тот, в свою очередь, вероятно, полностью с ней согласился, так как начал активно кивать и расхаживать по кабинету из стороны в сторону, громко бормоча себе под нос что-то понятное только ему одному. Выглядело это примерно как сцена из мультика или сказочного фильма, где животные ведут себя как люди и умеют разговаривать. Для полноты образа волку оставалось только встать на задние лапы, а передние сложить за спиной и так продолжить ходить по комнате. Со стороны всё это выглядело очень необычно, но в тот момент Ольга была слишком поглощена собственным праведным гневом, чтобы заметить это. Будь она тогда немного внимательнее, её наверняка испугало бы внезапное превращение животного в подобие человека, лишь одетого в звериную шкуру.
После того вечера, в который Ольга по ненаблюдательности своей ничего особенного не заметила, странности в поведении волка только продолжили нарастать. Когда прошло две недели с момента операции, повязка с правого плеча волка был снята. Как оказалось, за это время шов, наложенный, можно сказать, идеально, успел не только как следует срастись, но и нитки, стягивавшие некогда рану, начали растворяться. На волке всё зажило, что называется, как на собаке – быстро и без проблем. Освободившись от повязки, он почти сразу потребовал, чтобы Ольга выполнила данное ему обещание и вымыла его. Выглядело это так: на следующий день после того, как с него сняли бинты, волк залез в ванную и сидел в ней до тех пор, пока Ольга его там не обнаружила. Увидев разлегшегося в эмалированном тазу зверя, девушка сначала удивилась и рассмеялась, а затем вспомнила, что в первый же день в её доме волк хотел искупаться. Делать было нечего, пришлось ехать в город в зоомагазин, чтобы купить шампунь и заодно ещё кое-какие принадлежности, а на следующий день устроить помывку. Во время и после принятия ванны у волка был такой довольный, почти блаженный вид, словно об этом он мечтал всю свою жизнь. А когда с водными процедурами было покончено, он довольный стал бегать по дому, пока, утомившись, не запрыгнул на стоявший в кабинете диван и не улегся на него, растянувшись во всю длину.
Ещё одной странностью волка, обнаружившейся на второй день его проживания в доме Ольги, была неоднозначная реакция на телевизор. С одной стороны, впервые увидев работающий телевизор, по которому в тот момент шёл выпуск дневных новостей, волк заметно удивился. Он стоял посреди холла, когда Ольга решила узнать, что происходило в мире, и включила телевизор, но услышав странные звуки и увидев, как по экрану движутся, сменяя друг друга, живые картинки, зверь буквально подпрыгнул на месте от неожиданности. Подобная реакция для животного, всю жизнь проведшего в лесу, была бы совершенно естественна, однако конкретно этот волк, судя по его совсем ручному характеру, был каким угодно, только не диким. Конечно, он мог раньше жить в доме какого-нибудь одичалого лесника, где никогда не было телевизора, но это не объясняло того, как он стал относиться к технике, уже привыкнув к ней. Если вначале телевизор не вызвал у волка симпатии, то впоследствии – буквально через два дня – он уже неотрывно следил за всем, что по нему показывали, с не меньшим вниманием, чем слушал чтение Ольги.