Первое время Ольга постоянно замечала все эти странности волка, так, казалось бы, не свойственные обычным домашним животным, но постепенно перестала обращать на них внимание. Она вообще была довольно рассеянной девушкой, и мимо её сознания часто проскальзывали незамеченными вещи и события, которые она не считала важными или интересными. Пока Ольга привыкала к тому, что в её доме живёт волк – которого она воспринимала как обычную собаку – она порой мысленно фиксировала для себя неординарность его поведения, но очень скоро перестала это делать, начав воспринимать её как данность.
Постепенно всё в доме Ольги, сначала взбудораженном появлением нового жильца, вернулось в привычную колею. Маруся смирилась с присутствием волка на своей территории и перестала обращать на него внимание. Ольга снова жила по своему обычному расписанию: просыпалась часов в восемь утра, ходила в душ, завтракала, занималась домашними делами, потом до обеда писала, обедала, снова писала до вечера. По вечерам, если погода позволяла, Ольга выходила гулять, правда, теперь она бродила по покрытым высокой травой и полевыми цветами холмам и берегу прозрачной реки не одна, а в компании волка. Он шёл рядом с ней, довольно ступая по нагретой лучами летнего солнца земле, шурша травой, местами доходившей ему почти до груди, а иногда начинал весело носиться по долине, распугивая прятавшихся в траве птиц, или забегал в реку, начиная плескаться в ней и поднимать тучи брызг. А Ольга, смеясь, наблюдала за его весельем и порой присоединялась, в реку не заходя, но тоже с удовольствием бегая под открытым небом и вдыхая чистый горный воздух.
Возвращаясь с прогулки, радостная и устала, Ольга снова посещала душ, а потом ужинала в компании Маруси, которая, как любая уважающая себя кошка, не могла оставаться безучастной, когда кто-то ел, и волка, вообще почти не отходившего от неё. После ужина девушка обычно читала или смотрела телевизор, или, если на неё вдруг находило вдохновение, снова садилась писать свою книгу – как ни странно, по вечерам и ночам ей писалось лучше всего, – а потом, часов в двенадцать или позже, ложилась спать. Спала она чаще всего как убитая – благодаря активным вечерним прогулкам на свежем воздухе. По крайней мере, так было до тех пор, пока она не сняла повязку с плеча волка.
Когда прошли предписанные врачом после операции две недели ношения повязки, Ольга освободила волка от бинтов и на другой день вымыла зверя. А следующей ночью она вдруг ни с того ни с сего проснулась незадолго рассвета, хотя обычно беспробудно спала до самого утра. Причём очнулась Ольга не сразу, постепенно переходя от сна к дрёме и пробуждению, словно какой-то внешний раздражитель потревожил её подсознание, запустив механизм выхода из сна. И прежде, чем полностью проснуться, девушка будто бы уловила, что именно потревожило её среди ночи – сквозь сон ей почудилось, что за дверью её спальни кто-то ходит. Но, открыв глаза и прислушавшись, она не услышала ничего подозрительного и потому снова уснула.
Следующая ночь после внезапного пробуждения прошла спокойно – Ольга закрыла глаза минут в двадцать первого, а открыла их только в восемь со звонком будильника. Однако ещё через день, на третью ночь, её опять что-то потревожило и снова незадолго до рассвета. На этот раз Ольга очнулась не от призрачного звука шагов за дверью, а от неприятного ощущения, что рядом с ней кто-то стоит и смотрит на неё. Но, как и в прошлый раз, проснувшись, она ничего необычного не заметила. В её комнате никого не было, если не считать мирно спавшего у изножья кровати волка. Убедив себя, что ей, должно быть, опять померещилось, Ольга вновь уснула.
После эти двух ночных пробуждений последовало много совершенно спокойных ночей, так что Ольга и думать забыла, что её когда-то что-то беспокоило. Теперь она спала великолепно, засыпая около полуночи и просыпаясь в восемь со звонком будильника. Так продолжалось до тех пор, пока однажды, в самом начале осени, её вновь посреди ночи не разбудил звук чьих-то шагов за дверью спальни, но на этот раз в его реальности не было никаких сомнений.
Ольга лежала в кровати, накрывшись одеялом, и прислушивалась к тому, что происходило за дверью её комнаты. Секунду назад она слышала там чьи-то шаги, человеческие шаги. Она была уверена, что ей это не показалось и не приснилось, и спинным мозгом чувствовала, что за дверью кто-то есть, кто-то чужой. После недавнего сна её мозг ещё медленно соображал, но он уже вёл лихорадочную работу, пытаясь решить, что же делать. Повинуясь больше инстинкту, нежели рациональным соображениям, Ольга начала тихо стягивать с себя одеяло и осторожно подниматься в постели. Она не отрывала напряжённого взгляда от дверной ручки, смутно различимой в темноте спальни, словно та была для неё источником величайшей опасности в мире. Мгновенья текли как часы, девушка уже освободилась от покрывала и сумела бесшумно сесть в кровати, продолжая прислушиваться к ночным звукам. И вдруг она услышала едва уловимый вздох, донёсшийся из-за закрытой двери, и в тот же миг её ручка начала опускаться.