Вдвоем всегда легче.
Лизка позвонила через два дня.
Встретились снова у парка, только теперь Елизавета была не одна, а с парнем. Малому было лет тридцать. Кроссовки, джинсы, рубашка тоже джинсовая, редкие волосы ежиком, в руке прутик.
— Вот, познакомься, — сказала Лизка.
Парень переложил прутик из правой руки в левую и назвался Георгием. Рукопожатие было вежливое, некрепкое. Вообще, малый был глубоко обычный, никаких особых черт в облике не проступало. В Москве таких хоть пруд пруди, в любой толпе проходят фоном, даже на футболе орут, как все, не выделяясь, ни громче, ни тише. Жить как-то надо — вот как-то и живут.
— Значит, так, — начал он, — Елизавета в общих чертах обрисовала… Как я понял, у вас был друг и один человек ему платил, а теперь друга убили и тот человек не платит. Так?
— В общих чертах, так, — кивнул Чехлов.
— Может, еще что-то имеете дополнить?
— Что-то имею, — согласился Чехлов и, не повышая голоса, объяснил: — Этот человек — мразь. Деньги мне абсолютно не важны. Просто хочу, чтобы мразь знала свое место.
— Это понятно, — сказал Георгий, — если мразь, отступать нельзя. Вашего друга как звали?
— Чепурной Валерий Васильевич.
— Я имею в виду, может, погоняло какое было? В смысле, кликуха.
— Вроде не было. Но точно не знаю.
— Он бизнесом занимался?
— В основном да. Я особо не вникал.
— Ну ясно, — подытожил Георгий и достал из кармана рубашки маленький электронный блокнотик. — Значит, Чепурной Валерий Васильевич, бизнесмен. Как его фирма называлась?
Чехлов назвал Валеркину фирму.
— А тот человек… в смысле, мразь — он кто?
Чехлов и на это ответил.
Георгий потыкал в кнопки блокнотика. Он был скучен, как пожилой бухгалтер, и тем симпатичен — вежливый, аккуратный, исполнительный. Клерк в любой системе клерк, лишь бы начальство из себя не корчил.
— Значит, давайте так, — сказал Георгий, — я доложу, а там уж как решат. Свяжемся потом через Елизавету, она вам сообщит. Устраивает?
— Вполне, — ответил Чехлов.
Простились тоже вежливо, за руку. Уже уходя, Георгий решился — остановился, чуть помедлил и произнес сочувственно:
— Я вас понимаю. Подлого человека прощать нельзя, всем же хуже станет. Ваш друг погиб, ничего сделать не может — значит, кто-то должен взять это дело на себя. Я сам, конечно, не решаю, но доложить постараюсь нормально.
От неожиданности Чехлов так расчувствовался, что готов был обнять парня, но это смотрелось бы вовсе смешно. Поэтому он всего лишь растерянно и благодарно развел руками:
— Спасибо.
Он, конечно, понимал, что ничего еще не решилось, но настроение пришло в норму. Лизкина скорая помощь больше не понадобилась.
Елизавета перезвонила через неделю. Встретились там же, и опять она была с вежливым Георгием, аккуратным клерком неведомой системы. Снова поздоровались за руку, но на этот раз Георгий улыбнулся.
— В общем-то в порядке, — сказал он, — проблему решили. Этот человек пошел на соглашение, будет платить, как всегда, только другой структуре. Правда, у вас там был некоторый интерес — тут уж, извините, не получилось, я предлагал, но у нас сказали, не надо создавать путаницу. Тем не менее вам за наводку… и, так сказать, в качестве отступного… — Георгий достал из нагрудного кармашка зеленую пачечку, ровно перетянутую резинкой. — Тут тысяча, пересчитайте, пожалуйста.
— Да я вам верю, — растерянно проговорил Чехлов. Вот уж не думал, что так быстро получится! Да еще и денег дали…
— Нет, я вас прошу, — настоял Георгий, — деньги счет любят, порядок есть порядок.
Чехлов пересчитал — ровно тысяча долларов.
— Ну а вы, — забормотал он, — вы же все организовали, если бы не вы…
Георгий твердо отказался:
— Спасибо, но у нас не принято. У меня зарплата есть.
— Он сразу согласился? — полюбопытствовал Чехлов.
— Не совсем, — сказал Георгий, — ребята говорили, пришлось немножко наказать. В общем, можете считать, свой долг перед другом вы выполнили.
Он выслушал благодарственные слова и ушел удовлетворенно, как врач, сумевший вылечить трудного больного.
Чехлов сказал Лизке:
— Дикие деньги. Сроду таких в руках не держал. Ну и чего с ними теперь делать?
Девчонка ответила:
— Спрячь и никому не показывай. Мало ли что. Тачка, допустим, забарахлит — на какие шиши будешь ремонтировать? И вообще… Не мужик, что ли? А у мужика должна быть заначка на все случаи жизни. Тем более такой жизни, как сейчас. Гараж есть?