Дни складывались по-разному, то лучше, то хуже. Но известно: кто постоянно роется в земле, рано или поздно наткнется на клад. Вот и Чехлову в самом конце августа крупно повезло.
Он еще издали заметил на краю тротуара женскую фигуру и стал перестраиваться, опасаясь, что кто-нибудь перехватит редкого дневного клиента. Но — никто не перехватил.
Дама была яркая, Чехлов сразу понял, что иностранка, уж очень не походила на наших. Крупная, с широкими бедрами и тяжелой грудью, она была одета в пестрое, с переливами, платье-балахон, а поверх него в лиловое пончо. Сумочка была тоже лиловая, из тонкой кожи, очень красивая и явно очень дорогая. Однако дело было не в одежде, нынче и наши бабцы кого хочешь поразят оперением. Но независимое, даже хозяйское выражение смуглого лица, уверенно вытянутая рука с оттопыренным большим пальцем — и жест не наш! — все это явно отдавало стабильным и богатым зарубежьем.
— Куда? — спросил Чехлов, притормозив.
Дама протянула ему лист бумаги, на котором крупно значилось: «Я хочу посмотреть Кремль, Красную площадь, музеи, Москву и Арбат». Буквы были аккуратные, фраза корявая — небось сочиняла в гостинице какая-нибудь горничная-полиглотка.
Чехлов кивнул и открыл дверцу. Женщина села.
— Откуда вы? — спросил он по-английски.
Она обрадовалась:
— О, вы знаете английский!
— Немного, — скромно отозвался Чехлов, — английский мой второй язык, да и практики почти не было.
— А первый? — поинтересовалась дама.
— Испанский.
Дама всплеснула руками:
— Испанский для меня тоже родной, моя мама из Мексики.
— А вы откуда? — повторил Чехлов свой вопрос.
— Соединенные Штаты, — сказала она, — Тампа, Флорида.
— Туристка?
— Да, туристка. Я уже месяц в Европе. Два дня была в Санкт-Петербурге, сегодня в Москве.
— По-русски не понимаете?
— Москва, — сказала она довольно чисто, — Россия, водка. Больше я ничего не знаю.
— Как же вас одну отпустили?
— У меня была переводчица, но очень глупая и упрямая, я ее прогнала. Когда я плачу деньги, я хочу иметь то, что нужно мне, а не то, что удобно ей.
Машина так и стояла у тротуара.
— Так куда вас отвезти, где вы хотите побывать?
— Я хочу побывать везде, — сказала дама, — я хочу нанять вас на весь день, чтобы вы мне все показали. Завтра я улетаю в Грецию, потом в Италию, оттуда домой. Так что сегодня мне надо посмотреть все.
Чехлов осторожно заметил:
— Весь день — это дорого.
— Что значит — дорого? — с легким пренебрежением спросила дама.
— Боюсь, долларов сто, — проговорил Чехлов, бледнея от собственного нахальства.
Дама сказала уверенно:
— Вам не надо бояться. Сто долларов — хорошая цифра. Возьмите!
Она небрежно вынула из сумочки зеленую бумажку.
Чехлов не спеша поехал в сторону центра.
— Вы тут с группой? — спросил он, пытаясь определить ее здешний статус.
Дама возразила почти надменно:
— Я одна. Я вообще одна. Я была замужем, но потом развелась. Я свободная американская женщина, — закончила она и засмеялась.
Сколько же ей лет, думал Чехлов, искоса поглядывая на полное гладкое лицо. Тридцать? Сорок? Сорок пять? Черт их поймет, этих ухоженных иностранок…
Даму звали Ронда. Чехлов повез ее в центр, прокатил вокруг Кремля, пешком они прошлись по Красной площади. Ронда сделала пяток фотографий и попросила Чехлова снять ее на фоне Мавзолея.
— Это тот самый Мавзолей, — уточнила она, — с вашим лидером?
Чехлов заверил, что тот самый. Фамилию Ленина она не помнила. Вот и все, подумал Чехлов, вся цена земной славе. У нас тут орут, в драку лезут, вождь или злодей, хоронить, не хоронить. А для заезжей бабенки просто узнаваемый экспонат, фон для фотографии, вроде римского цирка или египетской пирамиды. Хотя Хеопса, наверное, помнит.
Разговор шел по-английски, но, когда слов не хватало, Чехлов переходил на испанский. Она спросила, откуда он знает язык. Чехлов ответил, что одно время подрабатывал переводами, вдаваться в подробности не хотелось.
— А вы кто по профессии? — спросил он как бы из вежливости, хотя его и вправду интересовало, чем занимается и на что живет свободная американская женщина.
— Я журналистка, — сказала Ронда, — отчасти журналистка. Я не нуждаюсь в деньгах и могу не работать. Но мой отец издает журнал и две газеты, я иногда для них пишу. После этой поездки я напишу о России. У нас многие люди не бывали в России, им будет интересно.
Чехлов с трудом приткнул машину на бульваре, они походили по Старому Арбату, и он сфотографировал Ронду на фоне двух парней, поющих под гитару.