— На нас с Анжеликой еще никто не обижался!
— Дашка! — возмутилась актриса. — Что значит — никто? А если он — единственный?
— Сделаем, как единственному, — сказала Дашка и отошла, играя тощим задом.
Я вопросительно посмотрел на Анжелику.
— А мы подруги, — объяснила она, — уйма общего, от парикмахера до гинеколога. Железная баба! У нее любовнику двадцать семь.
Анжеликин большой набор оказался достаточно скромен (героиня должна быть хрупкой, объяснила актриса), мне железная Дашка принесла полный поднос.
— Ну, — сказала Анжелика, — рад хоть? Представить не можешь, как мне тебя не хватало! Народу тьма, а поговорить ведь не с кем. Тряпки, интриги, ставки… Сколько раз вспоминала те наши с тобой дни! Мало ли что случается, плевать, правда? Главное — искусство, твое и мое. Ну, давай. Как ты, что ты?
Я развел руками:
— Нормально.
А что еще сказать, когда не виделись четыре года?
— Мастерскую дали?
— Дали.
— Женился?
— Нет.
— Выставляют?
— Про «Десятку» слыхала?
— Это что?
— Выставка наша была.
— А, — сказала Анжелика, — ну вот видишь! Я всегда знала — пробьешься. Ты талантлив, это главное. Просто время сейчас такое — надо хватать на лету… Ну а я как? Как выгляжу? В конце концов, мужик ты или нет? Где комплименты?
Я сказал комплименты, и разговор про искусство, ее и мое, на этом кончился.
Про Анжеликину жизнь я кое-что знал: доносилось, долетало… Знал, что с делами в общем нормально, снимается, выступает с концертами, что с режиссером своим разошлась. Последнюю новость я услыхал недавно и понятия не имел, что за ней стоит: поражение в житейской войне или, наоборот, продуманный шаг на иную, высшую ступень.
— Ты-то как? — спросил я.
— Сложно, — ответила она. — Больше хорошо, чем плохо. Можно даже считать хорошо.
— Рад за тебя.
Я проговорил это без иронии. Довольна, и слава богу. Когда мы познакомились, я был требовательней, но с тех пор прошло время. Теперь я знал, что кто-то для искусства живет, а кто-то при искусстве кормится, и даже в этом ничего страшного нет. Люди кормятся при любом деле, даже при тюрьме, даже при кладбище, и почему бы живописи или кино быть исключением? Если человека устраивает его положение в искусстве или при искусстве, уже хорошо. Одним довольным больше — чуть спокойнее на земле.
Я так и произнес вслух:
— Довольна, и слава богу.
Она холодно вскинула глаза:
— Балмашов, не хами. Довольной я не буду никогда. И ты это отлично знаешь. Хорошо — значит, приемлемо. Работа есть. Концерты идут. Принимают. С квартирой налаживается.
— Размениваетесь?
— Уже слыхал?
— Ты человек заметный.
— Нет, — сказала она, — решили проще. Воткнул меня в кооператив.
— А пай?
— Там видно будет. Могу и сама, мне ставку повысили.
— Кооператив далеко?
Она сказала равнодушно:
— Близко, далеко — какая разница? Дам три концерта для жилуправления — будет близко.
Лицо у Анжелики словно погасло: видно, я тронул неприятную тему. Меньше всего мне хотелось ее огорчать. Я попробовал утешить:
— Плюнь и забудь. Я еще тогда почувствовал, что это рано или поздно произойдет. Детей ведь у вас нет?
— Нет, — сказала она, — чего нет, того нет. Один раз наклевывалось, но…
— Случилось что-нибудь?
Она усмехнулась:
— Что может случиться у актрисы? Пятисерийка для телека. Или — или…
Тут к нам подсел мужик лет тридцати в красивой кожаной курточке, со значительным и глупым лицом. Анжелику он назвал Желькой и поцеловал в щеку, а знакомясь со мной, не назвался, словно его фамилию я сам должен бы знать. Руку он мне пожал, будто подарок сделал. Машинально схватил маслину из розетки и, держа ее в длинных пальцах, стал возмущаться бардаком в автосервисе: он гонял машину на техобслугу и там ему что-то сделали не так. Впрочем, этой незадачей наш собеседник был не слишком удручен, ибо получил возможность рассказать, как ему делали техобслуживание в Польше и Чехословакии, а его приятелю в Мексике. Выходило, что в далекой тропической республике дела с автосервисом поставлены лучше всего.
На куртке у него была длинная «молния», он дергал застежку вверх-вниз. У мужика был низкий баритон, рассказывая, он заглядывал в глаза то мне, то Анжелике. Я кивал, актриса была непроницаема.
Потом он сменил тему: стал рассказывать, что приглашен в политический детектив, сценарий дерьмо, группа дерьмо, все дерьмо, зато два эпизода в Голландии. Жаль, нельзя туда на собственной машине, ибо уж там-то с автосервисом…