— Само собой.
Расставшись с Майей, Мирон снова и снова думал, вправе ли он подвергать ее риску, вводя в дом такого отъявленного бандита, как Серегин. И неизменно приходил к выводу, что если бандит заподозрил ловушку — на свидание не придет. Если же придет — значит, ничего не заподозрил, будет рассчитывать получить в понедельник деньги за дом и в воскресенье никаких глупостей себе не позволит.
Заскочил домой. Сердобольная соседка чуть не силком усадила его за стол и накормила ароматной чорбой и голубцами в виноградных листьях — к ней приехал сын, которому Влад помогал подготовиться в мореходку, и у нее был парадный обед.
После обильной и вкусной еды капитана так и тянуло лечь соснуть, но он преодолел это желание и пошел в управление.
Там он прежде всего поднялся к оперативникам. Последнее сообщение гласило, что Игрек сидит дома, выходит только во двор, а Зет пока нигде не обнаружена. В приемной Волкова сидел Кафтанат — один из пары, упустившей Нонку. Вид у него был понурый.
Влад сел с ним рядом.
— Чего киснешь из-за пустяков? Упустили — обнаружится. Не сквозь землю же она провалилась!.. Ты сам-то как думаешь: заметила она наблюдение или на всякий случай финт выкинула? Мне важно точно знать — завтра на контакт иду.
— По-моему, на всякий случай. Вот суди сам: на базаре она купила картошку, лук, мясо и пошла на выход в сторону Бендерской. Нас не могла видеть — ни разу не оглянулась. Да и народу было очень много… Шагах в десяти от ворот разворачивается грузовик и отрезает ее от нас. Грузовик за ворота выехал, свернул направо, а дама наша исчезла.
— Сейчас к начальству пойдешь?
— Да. Волков с Доридзе стружку снимет и за меня примется…
Поговорив с Кафтанатом, Влад зашел к Жукову. Решил все-таки посоветоваться с ним насчет визита к Серегину, а главное — брать ли с собой Майю. Но у Жукова сидел Булат, давал показания, и Влад решил не мешать.
У себя на столе Влад нашел записку от Саши Орлова:
«Заходил. Пошел домой. Завтра в 8.00 буду вместе с Бойко караулить Игрека. Сейчас там Скутельник. Счастливо. Саша.»
Мысль о том, что они с Майей будут завтра под охраной своих, сняла последние сомнения в правильности принятого решения. Влад пересел на диван, расслабился, закрыл глаза. Сон навалился на него сразу, как горная лавина.
Разбудил его легкий стук в дверь. Влад вскочил, взглянул на часы — двадцать пятнадцать. Наскоро протер глаза костяшками пальцев:
— Войдите!
Вошел Констанжогло. Поздоровавшись, Мирон показал ему те же фотографии, что раньше показывал Ильину:
— Кто из них провожал вас в военкомат?
— Этот! — Констанжогло, не колеблясь, ткнул в фотографию Серегина.
— Подпишите протокол и можете быть свободны.
— А что он натворил? — спросил Констанжогло, подписывая.
— Повестку у вас выкрал.
— И что ему за это будет?
— Суд решит.
— Из-за какой-то бумажки судить будут?!
— Это не какая-то бумажка, а повестка из военкомата!
Парень вздохнул и укоризненно покачал головой. Влад не понял, к кому относится укоризна — к тому, кто выкрал повестку, или к тем, кто отдает человека под суд из-за бумажки.
Влад сидел за столом и подшивал в дело подписанный Констанжогло протокол. В коридоре послышались шаги и жизнерадостный голос Мику:
— А вот дамская логика: «Ах, мой муж мне так изменяет, так изменяет, что я даже не знаю, от кого у меня дети!»
Дружный хохот за дверью заглушил стук в дверь.
Вошел улыбающийся Мику в джинсовом костюме и в берете, весь припудренный пылью.
— Тольки-тольки из Гратиешт! — Павел поставил сумку на пол возле стола, сел на стул для подследственных, снял берет и стал им обмахиваться. — Приветствую нарушителя трудового законодательства!.. Ну и жарища сегодня… А ты чего в выходной трудишься?
— Так, дела есть, — уклончиво ответил Влад. Взял со стола фотографию Нонки-хипесницы. — Нигде не встречал такую?
— Можбыть, можбыть… — бормотал Павел, разглядывая фотографию, и вдруг стукнул по ней ладонью: — конечно, встречал! Не далее как вчера, когда в институт шел. Удивился еще — стоит на солнце и в тень не идет! Правда, очки на ней были зеленые. Оправа на пол-лица. Но волосы — вот же они! Волосы роскошные. Она долго стояла на остановке. Через час я на крышу вылез снимать, а она все стояла на солнцепеке. Потом вдруг губы начала красить. Потом в телефонную будку зашла. Это она на моем снимке!
— Ну, Павел, удружил ты мне своей памятью! Все это я потом запротоколирую, а ты подпишешь… А у тебя как дела? Собрал материал для репортажа?