― После того, как вернулся домой от Марка.
― Марка? ― повторила она, неуверенная, правильно ли расслышала. Не было разговора, что он будет делать что-то ещё, кроме как пойдёт домой сразу после работы. Она даже не думала, что это нужно было обсуждать. ― Ты тусовался прошлой ночью?
― Вместо того чтобы сидеть здесь и думать о том, чем ты занимаешься? Да. Не хотел оставаться один.
― Во сколько ты пришёл домой? ― Лола покачала головой. Прямо сейчас у неё не было сил на ругань. ― Неважно. Мне плевать.
― Ты с ума сошла? ― спросил он. ― А что я должен был делать? Извини, если... подожди, а почему это я один извиняюсь?
― Зачем вообще кому-то из нас извиняться? ― она понизила тон до предостерегающего. ― Уверена, ты и от меня этого не ожидаешь.
Джонни закрыл глаза, откинулся обратно на кушетку и накрыл обеими руками лицо.
― Нет, ― ответил он, вздыхая. ― Я не это имел в виду. Я всё ещё пьяный. Дай мне минуту, проснуться.
― Возьми две. Я в душ.
Он взглянул на неё сквозь пальцы.
― Ты не помылась?
Бо был непреклонен насчёт того, чтобы вернуть её с рассветом, будто не хотел, чтобы она принимала душ. А сейчас Лола стояла напротив Джонни, тщательно «обработанная» Бо. Даже на расстоянии он управлял ими.
― Времени не было, ― горло неожиданно сжалось.
Ей пришлось уйти. Это бы ранило Джонни ― видеть её расстроенной, поскольку такой она бывала редко. Им обоим по горло проблем и без того.
― Если хочешь поговорить, приготовь кофе. Иначе я просто усну, глаза закрываются.
Она пошла прямиком в ванную, сразу же переключив душ на горячую воду. Прошедшая ночь, словно вспышка молнии. Насыщенная, ослепляющая, шумная, и закончилась, едва Лола успела моргнуть. В один момент меняющее жизнь решение переспать с Бо тяжёлым грузом легло на плечи. Дело сделано. Изменит ли это её жизнь? Как может не изменить?
Они с Джонни знали друг друга лучше, чем кто-либо. Несколько лет назад он рискнул попытать с ней счастья. Большой, грубый, но мягкосердечный Джонни. Он не обязан был мириться с потерянной девочкой, коей была Лола, ведь женщины любили его. Ему было из кого выбирать. Лола слишком любила вечеринки, и её мало заботило что-либо, даже она сама. Даже Джонни. Но он верил, что она может стать лучше. Джонни не заслужил, чтобы Лола, стоя в душе, мысленно уплывала от него.
Уплывала к Бо, к его рукам, его члену и рту меж её бёдер. К запретным словам, что он шептал ей на ухо. Ему нравилась её теснота. Беззащитность, когда он ставил её на четвереньки. Ему нравилась её красная попка. И он был на ней повсюду.
Она не должна была думать о чём-то таком. Джонни был в соседней комнате. А Лола мысленно разрывалась на части. Последние двенадцать часов обрушились на неё в один момент. Большие, горячие слёзы смешались с потоком воды. Она предала Джонни не только телом. Разными способами, совершенно неожиданными за одну ночь. И вопреки всему, Лола уже скучала по Бо.
Он хотел ещё одну ночь, но это было жадностью. Он и так уже взял слишком много безо всякого сожаления. Насколько ещё она могла открыться?
Дверь в ванную скрипнула. Лола отвернулась лицом к стене, утирая слёзы:
― Я уже скоро.
Ответа не последовало. Немного поёрзав, Джонни развернул её за плечо и прижал к своей голой груди. Этого было достаточно, чтобы слёзы полились вновь.
― Он обидел тебя? ― спросил мужчина.
― Нет. Просто устала.
― Честно?
Она подняла глаза на звук его голоса. На лице Джонни тенью отражалась вся степень его беспокойства.
― Не обидел, ― ответила она. ― Честно.
Он провёл рукой вверх и вниз по её спине.
― Прости, детка. Не стоило спрашивать об этом. ― Лола снова прижалась щекой к его груди и кивнула. ― Впрочем, дело сделано. Всё кончено.
Она почти сказала ему, что это нормально ― злиться. Это эгоистично, но ей стало бы легче ― от чувства злости. Но теперь ей казалось, что она ― карточный домик, который тут же разрушится, если на него ляжет ещё хоть одна карта. Позже будет более подходящее время для злости.
― Спасибо, ― сказала Лола.
― За что?
― Что не брезгуешь дотрагиваться до меня.
― Как я могу. Ты моя девочка, ― Джонни поцеловал её в макушку. ― Я люблю тебя.
Она уже потянулась поцеловать его, но испугалась, вдруг оттолкнёт.
― Пожалуйста, налей кофе, ― попросила, высвобождаясь из его объятий.
Джонни вышел. Больше она не плакала. Намылила грудь, за ушами, ступни. Бо коснулся всего. Везде. Он владел ею именно так, как обещал. Она тёрла между ног немного дольше, чем следовало: секунду баюкая эту неудовлетворённую боль, другую секунду пытаясь её остановить. Она не могла кончить. Не так, когда разрывалась между Бо и Джонни. Её разум и тело были там, с Бо, но сердце знало ― Джонни совсем рядом. Она жалела, что не может, бл*дь, кончить, потому что теперь боль, оставленная Бо, может не пройти никогда. Лола выключила воду.