Ушел поезд — десять минут простоял. Нет Толика. А может быть, он уже в общежитии? Может быть, давным-давно спит? Ну, выдумала тоже! Без ужина, голодный, не ляжет, ни за что не ляжет. А вдруг?. Надо все-таки проверить.
Только выключила утюг — в сенцах зашаркали чьи-то ноги. Наконец-то!
Кинулась в кухоньку. Открылась дверь — Капа. Вернулась с дежурства.
— Не видела, Закатов не приехал?
— А пес его знает! Стану я за каждым смотреть!
Александра Петровна надела вязаную кофточку.
— Не запирайся, я скоро.
В коридоре общежития ни души, но из некоторых комнат еще доносится негромкий говор.
Постучала. Послышался голос Пахомова:
— Ну ладно, не дури, Толяшка!
Постучала еще раз. Снова отозвался
Пахомов:
— Говорю тебе — брось разыгрывать!
Тогда она чуть приоткрыла дверь:
— Это я, Коля.
Пахомов сразу оказался рядом, босой, в одних трусах.
— А я думал, Цветик пришел. Что-то долгонько его нет.
— Так вот и я насчет того же. Может, позвонить, а?
— Куда? В Волдыри?
— Ну да.
— У наших в Волдырях телефона нет. Разве дежурный по станции что скажет… Ладно, я сейчас.
Он мигом натянул брюки, майку, брезентовые туфли — прямо на босые ноги.
— Пошли!.
Александра Петровна остановила:
— Ты что, простыть хочешь? Пиджак набрось!
Николай неосторожно сдернул со спинки стула пиджак — стул повалился. Заворочался в кровати Краснов, пробормотал что-то и опять захрапел.
Контора оказалась запертой.
— А черт! — Николай с досадой ткнул ногой дверь. — Я и забыл, что сегодня никто не дежурит. Придется со станции звонить.
В помещении дежурного по станции бессонно потрескивали аппараты управления, подавали голос телефоны, по-разному— то нетерпеливым звонком, то озабоченным гудением, понятным лишь тому, то нес здесь свою вахту.
Дежурный, моложавый мужчина с густыми бровями, соединился с Волдырями, но там о Закатове ничего сказать не могли. Пахомов позвонил в Вязы. На счастье, дежурный в Вязах хорошо знал всю бригаду Рудакова.
— Как же, видел вашего Цветика, — сообщил он, обрадованный возможностью поболтать в скучную ночную пору. — К вам проехал, проскочил на товарнике, только рыжим чубом мелькнул. Рукой помахал…
— Давно?
— Да уж часа полтора. По-моему, с восемьсот девятым… Ну да, с восемь сот девятым. С лесом состав, с крепежом…
— Понятно. Спасибо! — Николай бросил трубку на рычаг.
Все трое с тревожным недоумением смотрели друг на друга.
— Восемьсот девятый у меня проследовал напроход, — припомнил дежурный.
Александра Петровна испуганно вскинула к груди руки.
— Ой, как же это! А вдруг… — И умолкла.
Дежурный шагнул к другому телефонному аппарату.
— Да-а, история… Позвоню стрелочникам, надо как следует посмотреть на путях.
Пахомов схватил Александру Петровну за руку:
— Идем!
Они выбежали на перрон. Николай крикнул:
— Мама Шура, ты — к выходному семафору, а я — к входному! — И уж вслед ей добавил: — За семафором тоже погляди!
Через полчаса, вспотевшие, запыхавшиеся, они снова встретились у дежурного. Поиски ничего не дали.
— Значит, на перегоне соскочил, — высказал предположение дежурный.
— А где? На каком перегоне? — горячился Пахомов, налива я вздрагивающей рукой воду из графина.
— Скорее всего после Вяз, на подъеме, у моста.
— Это где заповедник начинается? Да, пожалуй… Сколько туда? Километра три?
— А ты что, пешком хочешь? Дрезину возьми.
— А ты ее на перегон выпустишь?
Дежурный поглядел на стенные часы и на график, укрепленный под ним.
— Нет, большую сейчас нельзя. Так вы «Пионерку» возьмите у вашего начальника.
Николай чуть задумался, вытирая лицо и шею выбившейся из-под брюк майкой.
— Вот что — ты, мама Шура, беги доставай «Пионерку», а я все-таки пойду пешком.
В поселке ночная тишина. Александра Петровна слышала только поспешное шлепанье своих ног. По желтым стенам финских домиков скользила ее быстрая тень.
Александра Петровна знала, что шофера «Пионерки» надо искать в медпункте — его близость с медицинской сестрой давно перестала быть секретом.
Тютиков, начинающий округляться парень с розовым, упитанным лицом, тронутым молодым пушком, вышел на стук.
— Хозяин послал? — спросил он деловым тоном человека, привычного к неожиданностям.
— Да нет, Толик пропал.
— Как пропал?