Улицы были залиты кровью, завалены трупами и ранеными, некоторые дома горели, кое-где еще шли бои между усиленными ополченцами отрядами стражи и повстанцами, объединившимися с сочувствующими нам горожанами.
В центре Города, среди полуразрушенных домов стояли не задетые, роскошно наряженные к празднику дворцы знати, вызывая у моих воинов злодейские улыбки и жестокие насмешки. Половина дворца Тобакку была сметена меткими ударами камнебросов, вторую половину штурмовал отряд под предводительством Нао. Расталкивая воинов, а кое-кого и поражая мечом, я подобрался к артаку. Лицо его было залито кровью, щека рассечена, волосы пропитавшиеся кровью от раны на голове были похожи на петушиный гребень.
– Тобакку там? – прокричал я ему сквозь лязг мечей.
– Да, собака засел в башне, – не скрывая радости при виде меня, крикнул он. – Мы все равно выкурим его оттуда!
– Возьми его живым, артак, живым! – прокричал я, собирая свой отряд, едва не ввязавшийся в бой за дворец, но у нас была другая цель и мы не могли терять здесь время.
– Взятие дворца только дело времени, – пообещал Нао, – еще немного, и он падет.
Собрав своих воинов, я повел их к дворцу Императора, который оказался самым целым зданием в Городе. Ни роскошная холофольная отделка стен, ни белоснежная колоннада, ни зеркальные окна не пострадали. Видимо и впрямь само небо охраняло этого добровольного узника.
У входа шло сражение, но охрана дворца оказалась столь малочисленна, что в одно мгновение оказалась смята моими ребятами, которые, наконец, оказались в вожделенном месте.
Мы ворвались в главную залу, я сделал знак рукой – и все остановились.
Зала представляла собой большое помещение с высокими потолком, с которого свисали закопченные люстры с тысячами свечей, но ни одна свеча не была зажжена, только кое-где коптили факелы. Все стены залы были облицованы огромными зеркалами, в которых отражались мы – грязные, забрызганные кровью, усталые и полные нетерпения. Холофольный пол отдавал свет, играя чудными бликами на гранях зеркал, поэтому даже при скудном освещении в зале не было темно.
Невероятная пустота и тишина гостеприимно распахнулась перед нами, никто не защищал дворец! Я взял меч у одного из воинов и, размахнувшись, запустил его в зеркальную стену. Осколки сверкающим дождем рассыпалась по полу, освободив дверь в потайной ход. Но никто не отозвался на этот жест вандализма.
Двигаясь по стене, мы змейкой подошли к двери, вскрыть которую оказалось делом одной минуты, и, войдя, оказались в длинном коридоре, ведущем в покои Императора с одной стороны и в комнаты его окружения – с другой. Нам нужно было вправо. Мы осторожно, опасаясь ловушки, двинулись по коридору, на стенах которого были нарисованы странные чудовища, призрачно поблескивающие в неверном свете факелов глазами из драгоценных камней и зубами из золотых пластинок, но этот потайной ход заканчивался слепой стеной. Я старательно поворочал мозгами, припоминая тот план, который показывала мне Шанкор, и уверенно отступил на пару шагов назад. Затем, вытянув правую руку, легко толкнул невероятно искусно замаскированную дверь, и оказался в ослепительно роскошных покоях Императора.
Здесь не было окон, только многочисленные зеркала, от которых было светло, как днем, полы были устланы мягчайшими, но грязными коврами; и самым интересным было то, что кроме старого кресла в самом центре комнаты, в этой зале не было никакой мебели.
А еще здесь не было никого, кроме древней старухи, скорбно и отрешенно сидевшей в этом самом кресле. Я подошел к ней и потряс за плечо. Старуха не шевелилась и не открывала глаз. Тогда я наклонился к ней и приложил руку к шее, чтобы проверить, не мертва ли она.
В то же мгновение острый кинжал взметнулся в ее руке и погрузился в мое тело. Удар был направлен в сердце, но наткнувшись на корону хотских набожников, изменил направление, и вошел в плечо.
Удар был силен, и я с воплем отлетел на пол, краем глаза заметив, что мои воины уже накинулись на ведьму и расправляются с нею. Я поднялся и зажал рану рукой, кровь хлестала, заливая одежду и пол. Меня заботливо усадили в кресло, разорвали одежду и наспех перевязали рану, которая, благодарение богу, не была глубокой.
– Вы живы, господин? – услышал я.
– Жив. Старая ведьма едва не прикончила меня, – удивившись, что не прикончила, сказал я. Кровавая пелена немного спала в глазах, и я продолжил. – Но неужели здесь нет никого, где охрана Императора, где его свита, где сам Император, не могли же они все уйти?!