Сменив старый вездеход на вертолет, а вертолет на поезд, уже вечером я сидел у окна и ностальгически смотрел на мелькающие необъятные сибирские просторы. Тайга… никогда в жизни не видел я ничего прекрасней, чем сибирская тайга. Тысячи километров сплошного хвойного моря, и кажется, нет ему ни конца, ни края.
Порой поезд проносился мимо маленьких станций, затерявшихся в необъятных просторах тайги. Глядя на них, я чувствовал, что теряю нечто важное, то, к чему страшно привык, но так и не обрел, и, расставшись с этим, придется менять, если не все, то многое. И тогда, мчась в поезде сквозь переливы тайги, я был полон надежд на будущее, я готов был сделать шаг, отделяющий жизнь беспечную и жизнь разумную; и я делал этот шаг, сидя в мерно качающемся вагоне и ностальгически глядя в окно, за которым с бешеной скоростью проносились деревья, горы, равнины, города и села, а я делал лишь один шаг, отделяющий жизнь мальчишки от жизни мужчины. Довольно гулянок, безумных поступков, женщин, бессонных ночей, довольно! Теперь я уже не тот юнец Андрей, который покинул родной дом в надежде, что за пределами этого дома жизнь другая.
За те четыре дня, что я провел в качающемся вагоне, я успел многое передумать и пересмотреть. Все-таки трудное это дело срываться с нажитого места и мчаться сломя голову в другое, пусть даже это другое место – дом. Я представлял, как обрадуется мама, как она будет охать и вздыхать, ходить вокруг меня на цыпочках, а как она будет счастлива, когда узнает, что ее сын приехал не на месячный отпуск, а навсегда! Но сердце замирало не только от мысли, что я скоро обниму маму, но и от ожидания другой встречи, не менее дорогой и волнительной. Я ждал встречи с Ленкой, Леночкой, Ленусей, моим милым ласковым котенком, но моим ли уже, моим ли?
В таком неопределенном состоянии прошло два дня, а на третий мое угрюмое одиночество было нарушено появлением высокой темноволосой девушки. Девушка, надо сказать, была очень странная и удивительная, что проявилось в самые первые минуты нашей встречи.
Она решительно открыла дверь купе и окинула проницательным взглядом обстановку, в том числе и меня, потому что именно таким взглядом смотрят на мебель. Она сдержанно поздоровалась, закинула сумку на верхнюю полку и села напротив в довольно свободной позе. Несколько мгновений девушка изучающе смотрела на меня, затем неторопливо отвела взгляд и отрешенно уставилась в окно.
– Вы далеко едите? – решил я завязать разговор, чтобы без толку, смущенно не перекидываться ничего не значащими взглядами.
Девушка неопределенно пожала плечами и сказала:
– Вы даже не представляете, как далеко.
– Ну, наверное, вовсе не дальше, чем я, – пошутил я.
– А куда вы едите? – неохотно спросила она.
– Домой, в Озерки.
– Понятно, – ответила девушка и вновь отвернулась к окну.
Последующие полдня я пытался ее разговорить, перекидываясь с нею фразами общего значения, задавал вопросы, но она или отмалчивалась, или отвечала кратко и вежливо. Наверное, было глупо столь настойчиво приставать с разговорами, но я был задет ее поведением и, во что бы то ни стало, хотел поговорить с этим симпатичным экземпляром. В конце концов, мне пришлось уступить. Но к вечеру девушку будто прорвало, она стала раскованной и разговорчивой, сыпала веселыми шуточками и приколами, кокетливо улыбалась мне и стреляла глазками. Такая перемена в поведении глубоко заинтриговала меня, и я решил несмотря ни на что разузнать ее причину. Оказалось, девушку зовут Люда, по профессии она бродяга (да-да, именно так она и выразилась), определенной цели пути не имеет: возможно, доедет до места назначения, а может быть, выйдет на станции, которая ей понравится больше остальных. Жизнь обычную считает штукой мерзкой и скверной, всех людей величает не иначе как ежиками в тумане, да и вообще, особа она непонятная и из-за этого страшно интересная.
Как человек без комплексов и предрассудков, она живо болтала на все темы подряд, начиная с погоды и политики и кончая психологией и мистикой. Мне даже казалось, ей все равно было, что говорить, лишь бы получить как можно больше удовольствия от беседы, завладеть человеком, но не с той целью, чтобы заставить перенять ее точку зрения и взгляд на мир, а для того, чтобы выговориться самой, освободить душу и сердце от мучивших ее соображений и мыслей, от чувств, переполнявших ее через край. Вы думаете, что все это я выдумал сам? Отнюдь нет, это она сказала мне.
Не знаю, почему, но эта девушка действительно завладела мною, заставила выслушивать откровенную чепуху, в которой Люда находила смысл и в заумных фразах раскрывала его. Порой мне казалось, что она просто сумасшедшая, а порой я считал сумасшедшим себя, наверное, при желании она смогла бы меня в этом убедить. Невероятно, ничего не спрашивая, она каким-то непостижимым образом сумела заставить меня рассказать о себе такие подробности, которые я не доверил бы первому встречному. Она схватывала на лету мои слова и, вероятно, в голове, как в рентгеновском аппарате, превращала, выжимала из них суть, но это почему-то не стесняло меня.