– Отличный выбор, брат, – похвалил Хоросеф, положив мне на плечо свою тяжеленную руку, – с этим кинжалом много лет назад мой лучший друг отправился со мной охотиться на серебряного зверя. Он погиб последним. До сих пор я скорблю об этой потере, я называл его старшим братом, и если бы мог повернуть время вспять, то ни за что не взял бы его с собой, – лицо Хоросефа выражало глубокую скорбь и боль потери близкого человека. – Но я дарю кинжал тебе, и если ты такой великий охотник, как говоришь, то это оружие принесет тебе завтра удачу или смерть, но не расстраивайся – погибнуть на охоте большая честь!
Я расстроился, я очень сильно расстроился. Я не был охотником, да что там говорить, мне даже никогда не приходилось обращаться с подобным оружием, и все, что я знал – только основы дворового рукопашного боя, но разве справиться с животным приемом самбо?! Я понял Хоросефа: если завтра я опозорюсь – меня убьют, о да! ведь они так этого хотят. Как мне казалось, Хоросеф не сможет выносить в своем доме человека, который гораздо слабее его физически, но который сумел его победить; если бы окружающие узнали об этом, не быть Хоросефу больше хозяином деревни! Я должен был что-то придумать, иначе мне грозила неминуемая гибель, даже если я убью завтра большое животное и геройски не погибну, Хоросеф и его шайка найдут к чему придраться.
«Бежать!» – было первой мыслью, но куда? Я вспомнил слова Жуки о том, что не пройдет и получаса, как меня поймают люди, бешенные от ярости, кровожадные, они припомнят мне смерть Мусы, ведь его, должно быть уже хватились и ищут, наверняка были люди, которые видели, как я вошел в лес, а вслед за мною Муса. Но что делать?!
Тут-то мой взгляд и упал на все еще стоявшую на столе склянку с ядом. Если бы удалось заполучить флакон такого сильного вещества, он мог бы защитить меня не хуже, чем отряд телохранителей.
– Да, Хоросеф, – бодро ответил я, почувствовав, что надежда на спасение оживляет меня, как свежая вода в жару. – Да, Хоросеф, я великий охотник и постараюсь оправдать это почетное звание, и если я завтра не погибну в борьбе со зверем, то наверняка повешу его шкуру на стену твоего дома.
– Хорошо, – Хоросеф явно был недоволен моим ответом. – Ты повесишь шкуру на стену моего дома, но если ты покажешь себя трусом и опозоришь мой дом, названный брат, на стену своего дома я повешу твою шкуру.
Хоросеф сгреб в охапку оружие, засунул флакончик с ядом в карман широких штанов и, бренча клинками, вышел на улицу, направляясь в свой дом (он с Фелетиной и Серпулией жил в постройке рядом).
Все еще сжимая в руках кинжал, я в ужасе сел на скамью, проклиная свой длинный язык и злодейку-судьбу, столкнувшую меня с Хоросефом. Я сожалел, горько сожалел, что не прикончил его во время нашей первой схватки, сейчас, возможно, я был бы в большей безопасности.
Если бы только вернуться домой, думал я, если бы только выбраться из этого заколдованного мира. Может, все это просто сон, и я проснусь новым и здоровым, сейчас возьму и проснусь, но ход моих мыслей нарушило появление Фелетины, которая несла в мисках ужин для меня: суп, жаркое и саракоза – меню здесь никогда не менялось.
Фелетина поставила еду, а сама осторожно присела на краешек скамьи напротив меня. Я залпом осушил бокал с хлипсбе и попросил Фелетину налить еще: во рту горел немыслимый пожар сегодняшнего дня. Осушив второй и третий кубки, опьянев и съев суп и жаркое, я и не пытался скрыть отвращения к саракозе.
– Почему вы никогда не едите саракозу, господин? – спросила Фелетина глухим голосом, стыдливо опустив глаза.
– Потому что эту гадость невозможно есть, – зло ответил я. – Как вы только сами уплетаете ее?
– Но ведь саракоза придает силы и хорошо утоляет голод. Мясо катонов – слишком простая еда для сильного мужчины, – возразила мне Фелетина.
Тогда я понял, почему всегда вставал из-за стола с легким чувством голода, которое обычно довольно быстро усиливалось.
– Вот даже как! – насмешливо сказал я. – Фелетина, как ты выносишь своего мужа?
Фелетина вздрогнула и вскинула на меня испуганный взгляд.
– Как ты выносишь это грубое животное? – повторил я.
– Мой муж великий воин, – гордо ответила она, – он смел и могуч.
– Настолько могуч, что даже не смог победить меня в рукопашном бою? – съязвил я.
– Вы не человек, вы демон! Иногда мне кажется, что в вас живет потусторонняя сила, помогающая вам добиваться своего, – с какой-то фанатичной яростью воскликнула она.
Поняв, что девушка того и гляди расплачется, я сел рядом и взял ее маленькую ладошку в свои руки. Фелетина глубоко вздохнула, и две слезинки упали ей на колени.