— Твоя тетушка обращается с нами, как с неразумными малышами.
— Это потому, что она не видела меня с тех пор, как мне исполнилось шесть. Так что она по-прежнему считает меня непослушным малышом.
— А-а-а.
— Но ты ей понравился. Ей вообще нравятся ласки. — Впрочем, после небольшой паузы он добавил: — Если они, конечно, не скукоживаются над ее угощением.
— Скукоживаются?
— Ну корчат рожи, гримасничают, морщатся и кривят рот. Забавные словечки бывают в этих диалектах. Спокойной ночи, Плакса.
— Спокойной ночи. И спасибо, что ты вытащил нас с этой кошмарной фабрики.
Но Грязнуля уже спал. Впрочем, он все равно не любил комплиментов. Они отскакивали от него, как мяч от стены. Через несколько секунд он уже видел сны, в которых он снова превратился в шестилетнего малыша, который вырезает себе из тростника свирель, лазит по деревьям за фруктами и всеми правдами и неправдами пытается избежать мытья в ванне. В стране сновидений — всегда светит яркое солнце, летние дни — всегда теплые и длинные, зимние ночи — теплые и уютные, как мягкое одеяло, а снег сверкает на крыше, как россыпь бриллиантов. В этой стране всегда все сердца полны радостью.
Обоих ласок разбудил грохот металлической ложки по сковороде.
— Вставайте, лодыри! Поднимайтесь! Нечего мять подушки!
Плакса еще несколько мгновений лежал, глядя в белоснежный потолок, он чувствовал себя совершенно счастливым. Ему казалось, что вокруг него порхают феи. Наконец он встал с кровати и спустился вниз, чтобы узнать, где находится уборная.
— Во дворе, — ответила на его вопрос тетушка Нэлли.
Он спустился во двор и направился по тропинке к небольшому деревянному строеньицу. Через щели внутрь проникали лучики солнца, а на двери висел кусок мяса. Конечно, Плакса знал, что мясо лучше провялить перед употреблением, но дверь уборной, пожалуй, не самое лучшее для этого место. Все-таки сельские жители относятся к некоторым вещам не так, как городские. Но кто он такой, чтобы жаловаться?
Когда он вернулся в дом, тетушка Нэлли уже приготовила завтрак. Потом вместе с Грязнулей они принялись обсуждать, как же им вернуться в столицу, не имея ни гроша.
— А мы не можем немножко занять у тетушки Нэлли? — предложил Плакса.
Грязнуля нахмурился и решительно покачал головой:
— Нет, только не у тетушки. Если доходит до денег, она сама не своя делается. И ее нельзя за это винить — тут иначе не выживешь. Нет, надо придумать что-то другое. Наверное, нужно пойти в деревню к старому другу моего отца, профессору Джайду. Он добрый. Немного эксцентричный, но хороший и невероятно умный. Может, он изобрел какую-нибудь машину, которая доставит нас в Туманный. Я помогал ему проверять некоторые его изобретения. Чуть не убился пару раз, — весело добавил Грязнуля. — Однажды прямо подо мной взорвался паровой котел. К счастью, я упал в пруд и отделался лишь синяками и царапинами.
— И где он живет?
— Возле старой водяной мельницы. Он может показаться немного странным, но уверен, что тебе понравится. Пойдем-ка посмотрим, дома ли он.
И наши друзья оставили тетушку Нэлли искать пятна (если, конечно, в ее доме таковые еще остались), а сами пошли в деревню. Тут жили ласки, большинство из них знали Грязнулю и здоровались с ним.
— Привет, Грязнуля. Давненько тебя не видали. Уезжал?
— Да, — неизменно отвечал Грязнуля. — Проведывал своего кузена в столице.
— Я думал, что ты не был здесь с самого детства, — прошептал Плакса.
— Так и есть, — ответил Грязнуля, — но, понимаешь, для сельских жителей время течет совершенно иначе. Здесь год от года ничего не меняется. Они помнят, что довольно давно тебя не видели — и все. Так что лучше всего отвечать именно так, как это делаю я. По крайней мере, избавляет от долгих и ненужных разговоров и объяснений. Тем более когда на них совсем нет времени.
Они перешли деревенскую площадь. Плакса был совершенно очарован тем, что увидел. На площади располагались таверна, ратуша, дамский и мужской клубы и сельский фермерский банк. Посреди площади стоял водяной насос.
Сейчас на площади начинали разворачивать лотки — судя по всему, сегодня был рыночный день. На площадь вели скот — целое стадо полевок. Подъезжали тележки, груженные зерном, их везли тягловые мыши. В карете, запряженной парой мышей, приехал какой-то щеголь помещик. Повсюду мелькали яркие цветастые юбки дам. Вся площадь бурлила и кипела.
— Пошли, Плакса, — потянул его Грязнуля за лапу. — Перестань глазеть. У нас нет для этого времени.
29
Профессор Джайд мог служить образцом хороших манер и умения вести себя в обществе. Впрочем, сам он от этого всю жизнь страдал. Он мечтал быть совершенно другим. Ему хотелось шокировать окружающих своим поведением, уметь напиваться на вечеринках и орать дурным голосом песни, взобравшись на стол, кидаться посудой и вообще вести себя как заправский хулиган. Ему хотелось, чтобы при его появлении гости возмущались и пожимали плечами.