Когда обе группы приблизились, ласки увидели, что их окружили крысы.
Эти создания были одеты весьма необычно, если не сказать странно. На них были яркие обтягивающие панталоны с бантами на лодыжках, рубашки с кружевными манжетами и жабо. Казалось, они сошли со страниц какой-то старинной книги. Двести или триста лет назад ласки одевались примерно так же, но с тех пор одежда сильно изменилась.
— Доброго дня, благородные кавалеры, — сказал крыс, стоящий во главе этой странной компании. — Чем мы обязаны удовольствию видеть вас? Много времени утекло с тех пор, как мы в последний раз сидели за столом с вашими соплеменниками, и давно уже не получаем известий из верхнего мира. Там все меняется, но мы почти ничего не знаем об этих изменениях.
Все это звучало просто невероятно. Крысы были давними, если не сказать исконными врагами ласок и прочих наземных обитателей. Вообще-то давным-давно у крыс был свой язык — скрипучий и резкий, и его никто не понимал. Единственным исключением был Тростяник — древний колдун, который подчинил себе крыс и повел их войной на Поднебесное королевство. А здешние крысы говорили так, словно были предками самого Плакса. Их речь украшали цветистые обороты, старомодные слова, и к тому же едва ли не каждая фраза сопровождалась поклоном.
— Это не моя идея, — пробормотал Плакса. — Эти двое заставили меня прийти сюда.
Грязнуля удивленно щелкнул зубами и обратился к предводителю крыс:
— Не обращайте внимания. Это он у нас так шутит.
— Мы бы хотели поговорить с кем-нибудь из ваших предводителей, — прервал его объяснения Нюх. — Вы не могли бы проводить нас?
— С превеликим удовольствием, — отозвался крыс. — Если вы соблаговолите последовать за нами, мы покажем вам дорогу.
И крысы повели их по подземельям. В какой-то момент Плакса подумал, не стоит ли попробовать вырваться на свободу, но тут же понял, что это совершенно невозможно — со всех сторон его окружали отвратительные крысы. И наверняка они настигли бы его в два прыжка. Так что наш храбрец счел за лучшее идти следом за Грязнулей и Нюхом, по крайней мере до тех пор, пока не представится реальная возможность дать деру. Может, им и кажется, что крысы настроены дружелюбно, но он-то не даст себя убаюкать всеми этими реверансами и комплиментами. Крысы есть крысы. И ничего хорошего от них ожидать не приходится.
Однако возможности для побега ему так и не предоставили. В конце концов их привели в небольшую комнатку возле главного водостока. При взгляде на нее у Плаксы по коже пробежали мурашки. Видя его недоумение и испуг, крысы пояснили, что раньше это был склеп, который провалился в водосток.
— Наши старшины сейчас встречаются именно здесь, — сказал крыс, — подальше от главного канализационного канала. Тут, конечно, темновато и сыро, но это не страшно.
— Склеп? — Плакса внимательнее осмотрел стены и заметил то, что ускользнуло от первого взгляда, — полуразрушенные колонны, ниши и лепнину. — И вас такое не смущает?
— Бывает, — сказал крыс, приблизившись, чтобы никто больше не услышал его. — Порой я вижу тут привидения. Они бродят и стонут так, словно хотят выбраться отсюда. Одно из них — Крысиный Король — появляется по ночам. Говорят, его убил его родной брат, влив ему в ухо яд, пока тот спал. И вот теперь злодейски умерщвленный король бродит по коридорам и звенит мечом, он жаждет отомстить за свою смерть. Он все время говорит только одно: «Месть, месть, месть!»
— Три раза «месть»! — ужаснулся Плакса. — Это очень много. Надеюсь, на такое преступление его брата подвигли не три ласки?
— Никто доподлинно не знает, кто стоял за этим убийством.
Плакса приготовился к тому, что их немедленно казнят за убийство какого-то древнего короля. А то, что их и на свете-то не было, когда этого короля убили, никого волновать не будет. Крысы могут просто-напросто сказать: «Пускай и не вы, но кто-то из ваших предков. А грехи отцов падают на их детей».
— Нас убьют, — пробормотал он сам себе. — Нас убьют во имя справедливости.
— Что ты говоришь? — переспросил его крыс. — Увы, мой слух уже не тот, что прежде. Я стал хуже слышать из-за постоянного грохота повозок над головой. Видишь ли, стук колес по мостовой все время раздается в подземных ходах и мы глохнем от этого шума.
— Я сказал «справедливость», — повторил Плакса.
— Ах, это. Да, все мы хотим справедливости, совершенно верно!
А наверху шайка леммингов окружила одного из самых известных в городе художников. Он, горностай по имени Карлису, рисовал гербы на каретах, принадлежащих богатым дворянам. Едва ли не все гербы были нарисованы его кистью. Рядом с Карлису стояла Свелтлана. Она тоже узнала, что на карете, которая в неизвестном направлении увезла принца, были нарисованы крокетные биты. И она хотела знать больше.
— Сперва отрежьте ему нос, — скомандовала она одному из своих подручных, когда горностай забился в их лапах. — А потом уши.
Тут же появился острый нож. Карлису заверещал:
— Пожалуйста… пожалуйста, не трогайте меня. Пойдемте… пойдемте в мою мастерскую, и я покажу вам книги с рисунками гербов. Только, пожалуйста, не отрезайте мне нос. Будьте милосердны, джисс!
Свелтлана прищурилась. В ее глазах не было видно никаких признаков милосердия. Эти глаза казались ледяными, и, очевидно, с тем же спокойствием, с каким она приказала отрезать нос и уши несчастному горностаю, она бы перерезала ему горло собственнолапно.
— Так у тебя есть книги с рисунками? И с именами тех, кому принадлежат эти гербы?
— Да-да, — испуганно закивал Карлису. — Даже с приложением — списком рыцарей, которые получили гербы совсем недавно. После того как зачитали почетный список, все они пришли ко мне в мастерскую. И я все записываю, особенно если клиенты просят меня придумать им герб. Пойдемте. Там много бит и теннисных ракеток. Даже футбольные мячи есть. Вы можете найти там все, что вам нужно…
— Полагаю, ты понимаешь, что, если солгал, я убью тебя и брошу в реку. А там крабы тебя сожрут и даже «спасибо» тебе не скажут!
Карлису посмотрел ей в глаза и убедился, что это правда. Он понимал, что, даже если он расскажет и покажет абсолютно все, никто не может поручиться за то, что его все-таки оставят в живых. Он решил пока подождать, а потом бежать при первой же возможности.
7
Плакса дрожал от страха — он боялся, что прямо сейчас его казнят, чтобы отомстить за смерть какого-то неведомого короля древности.
Грязнуля же был совершенно спокоен — ему не раз приходилось попадать в различные переделки и напутать его было трудно. И не только в одном этом он походил на своего предка Замухрыша. Манеры Грязнули тоже вряд ли кто-нибудь назвал бы чрезмерно изысканными. Он вполне мог приняться за чистку шерсти на улице и у всех на глазах выудить оттуда блоху. Он терпеть не мог мыться, и порой его шкурка больше напоминала коврик у двери. Его тоже никто не пригласил бы в «хорошее» общество, но у него тоже было храброе сердце, ясный разум, и он был верен своим друзьям. Если бы Плакса попросил Грязнулю пойти на виселицу вместо него, тот не задумываясь отправился бы на эшафот и, накинув петлю на шею, произнес бы что-нибудь вроде: «А это гораздо интереснее, чем я предполагал»!
Нюх тем временем беседовал с крысиным предводителем. Когда ласка увидел, что его друзья стоят в стороне, он подозвал их и объяснил:
— Я попросил Тоддлебека повнимательнее следить за тем, не появятся ли в здешнем мире какие-нибудь необычные приспособления.
— Да, мое имя Тоддлебек, — с изысканным поклоном представился крыс. — Так звали мою мать и мать моей матери…