— Это моя работа. А теперь, полагаю, нам придется отправиться за леммингами в людскую часть города.
— Но мост уже разведен. — Бриония махнула лапой, указывая на реку.
— Это верно, — ответил Нюх. — Так что переберемся другим способом.
Он засунул в рот два когтя и пронзительно засвистел. Этот резкий свист заставил трех ласок заткнуть уши и присесть на корточки.
Потом все в недоумении уставились на Нюха, а он невозмутимо произнес:
— Вот к нам уже плывет мой друг. Привет, Возила! Греби сюда! — крикнул он в туман, который покрывал всю поверхность реки. Потом ласка повернулся к друзьям и добавил: — У меня неплохой слух. Вдобавок у Возилы совершенно особая манера грести, так что я ни с кем его не перепутаю. И еще, он везет груз. Боюсь, что это очередной утопленник.
— Откуда ты это знаешь? — поразилась Бриония.
— Видишь ли, весла опускаются в воду через определенные промежутки времени. А на сей раз промежутки эти чуть больше обычного. Значит, лодка перегружена и в воде. Да все это элементарно.
— Да, — улыбнулась Бриония. — Действительно элементарно.
Через некоторое время и до ушей Брионии донеслись мерные удары весел о воду. Потом в тумане появилось светлое пятно, отражавшееся в темной воде, и, наконец, она различила приближающуюся лодку. Да, к ним плыл Возила собственной персоной. Нюх спустился к воде.
— Что надо делать? — спросил Возила. — Я слышал, как вы свистели, и сразу поплыл сюда.
— Ты можешь переправить нас на тот берег? Мост уже развели. Вот тебе полкроны.
— Даже не знаю, стоит ли брать деньги, вы мне и так столько помогали, — отозвался выдра.
— Нет-нет, возьми. В конце концов, нас четверо. Садитесь в лодку! — крикнул Нюх, задрав голову к невидимым в тумане ласкам. — Возила переправит нас.
Бриония и Плакса осторожно спустились по скользким ступенькам. Оба они поддерживали за лапы Грязнулю. Несчастный все еще был в шоке — он не вполне понимал, что происходит. Гипноз еще не выветрился у него из головы.
— Придется вам помочь мне вытащить из лодки одного горностая, — сказал Возила. — Мы положим его на берег, а позже я его заберу. Этот пассажир уже никуда не торопится. Так что я вполне могу отвезти его и попозже.
Ласки заметили, что на дне лодки лежит тело горностая. Мех его был мокрым и склизким, а глаза неподвижно уставились в небо, скрытое туманом. Черты его искажал страх неминуемой смерти, и это напугало ласок даже больше, чем сам труп. Плакса и Нюх подняли горностая и осторожно вытащили на берег.
— Вовсе ни к чему такие нежности, — недовольно проворчал Возила. — Он все равно уже ничего не чувствует.
Выдра уселся на весла и, выгребая на середину реки, объяснил сидящим в лодке:
— Самоубийство, самое настоящее самоубийство. Этот парень спрыгнул прямо с моста. Я сам видел, как он вскочил на перила и сиганул вниз.
— Ужасно, — пробормотала Бриония, содрогнувшись всем телом.
— Ну да, — согласился Возила. — Он крикнул что-то вроде: «Ненавижу критиков» — и тут же бросился вниз головой. А вода-то холодная, да еще течение тут сильное. Так его отнесло чуть не на километр. Ну а когда я его нашел, было уже поздно. Бедняга и дышать перестал, да оно и понятно — кто бы столько времени продержался?
— Он писал пьесы, — объяснил Нюх. — Это сценарист Донклин Свейт. Вчера появились отзывы на его новую драму «Речные истории», и критики его сильно изругали. Бедняга. Хотя теперь ему все равно.
Пока они обсуждали смерть несчастного драмодела, Грязнуля оглядывался по сторонам. Он еще не отошел от гипноза и чувствовал себя по меньшей мере странно: мысли у него разбредались и он никак не мог сосредоточиться на чем-то одном.
Плакса тоже чувствовал себя неуютно. Он обнаружил, что сидит на какой-то палке и она больно впивается ему в зад. Не раздумывая, он швырнул палку в воду, и та с громким всплеском упала неподалеку.
— Вуф! — гавкнул Грязнуля и, перемахнув через борт лодки, поплыл за палкой.
Плакса в ужасе вскочил.
— Что он делает? — завопил он.
— А ну-ка сядь, глупец безмозглый! — крикнул Возила. — Ты сейчас лодку перевернешь!
Лодка и впрямь дала угрожающий крен. Плаксу уговорили сесть, а Грязнуля, не обращая внимания на возникший по его милости переполох, по-собачьи плыл к палке. Он добрался до нее, схватил в зубы и поплыл обратно. Радуясь тому, что он не утонул, Нюх и Возила втащили его в лодку, где он не замедлил отряхнуться, окатив всех с головы до пят. Потом, дрожа от холода, он уселся на скамью и смущенно оглядел друзей.
— Я ничего не мог с собой поделать, — пробормотал он.
11
— А мне, пожалуй, пригодился бы такой ласка-пес, — усмехнулся Возила. Он снова спокойно греб, уже приближаясь к противоположному берегу. — Может, ты уступишь его мне? Я бы с удовольствием его нанял. Он бы притаскивал ко мне в лодку всякую дрянь, какая плавает в реке.
— П-п-получишь п-п-по уху, — пообещал, стуча зубами, Грязнуля.
Бриония пыталась растереть замерзшего после купания в ледяной воде ласку тряпкой, которую нашла на дне лодки.
— Оставь Грязнулю в покое, — хмуро сказала она. — Его и без тебя уже достаточно унизили и расстроили.
— М-м-меня н-не то чтобы унизили, — возразил Грязнуля, по-прежнему стуча зубами, — а п-просто н-напугали. Т-то есть к-к-когда эт-то п-п-пройдет?
Но никто не мог ему ответить.
Вскоре ласки оказались на берегу, где жили люди. Наши друзья тотчас поднялись по ступенькам наверх и обнаружили, что стоят на набережной, которая почти ничем не отличалась от набережной на их стороне реки. Туман тут был таким же густым, и фонари светили так же тускло. Правда, тут и там прогуливались люди, а не животные. Ласкам люди казались неуклюжими великанами, да, впрочем, и на самом деле они были неуклюжими великанами.
Подолгу не встречаясь с людьми, Нюх каждый раз забывал, какие они огромные. Одни ноги у них были длиннее, чем вся ласка целиком — от кончика носа до хвоста. А весили они, наверное, в тысячу раз больше, чем самая толстая из ласок. Людей считали не слишком умными, да и обоняние у них, можно сказать, отсутствовало. А что до наблюдательности, так они вообще не замечали никого, кто по размерам был меньше собаки.
— Кстати говоря, — озвучил Нюх свои мысли, — нам следует остерегаться кошек и собак.
— Спасибо, что напомнил, — пробормотал Плакса, от страха шерсть у него вздыбилась, и он принялся с удвоенным вниманием оглядываться по сторонам, пытаясь выяснить, откуда может исходить опасность. — Я и забыл об этих мерзких созданиях.
— Ладно, не беспокойся, — заметил Грязнуля. — Я ведь тоже один из них.
Люди ходили, не глядя себе под ноги, поэтому они и не замечали ласок. То и дело мимо грохотали ботинки или сапоги, камни звенели от цокота каблуков. Нюх очередной раз отпрянул в сторону и взял курс на Истминстерский дворец. Остальные потянулись за ним. Серебряк попытался представить, что бы он сделал на месте Свелтланы. Принц острова Статтленд принадлежал королевской династии, следовательно, он вполне мог бы нанести визит королеве Крошке. Ведь королей осталось не так уж много, и им ничего не остается, кроме как общаться друг с другом. И если принц оказался на этой стороне реки, то наверняка отправился во дворец.
Казалось, ласки вдруг перенеслись в страну великанов, а то, что туман приглушал звуки и приносил их в виде рычания, гула и грохота, лишь усиливало это впечатление. Впрочем, здесь по улицам сновали не только гигантские лошади, но и крысы, которые ничем не отличались от тех, что жили по соседству с ласками. Их люди тоже не замечали. А крысы выскакивали из мусорных баков, перепрыгивали через водосточные желоба, по которым неслась вода. Они с изумлением смотрели на ласок и пищали:
— Смотрите! Смотрите!
— Не обращай на них внимания, — сказала Бриония. — Они просто хотят подраться.
Мимо ласок прогрохотал огромный экипаж, его колеса высекали искры из каменной мостовой.