— Ну, немножко испортился, — ответил спокойно Кыш, — но, по-моему, это не так уж важно. Только легче резать будет. А кости и клыки такие же твердые, как в тот день, когда ее убили.
— Убили?
— Ну да. Но не мы, — пояснил Шиш. — Ее прирезал какой-то нищий в парке, когда никто не видел. Но жалко, если труп пропадет впустую, точно? Я хочу сказать, что зачем добру пропадать понапрасну, если его еще можно использовать? Мы просто не могли оставить ее там, где нашли.
— Вы все время говорите «она», а по-моему, так это «он».
— Просто фигура речи, — пробормотал Кыш.
— Фигура речи — это гипербола или метафора, — нравоучительно заметил Нюх, который кое-что понимал в подобных вещах.
— Гипербола? — поразился Кыш. — Это еще что за штука? Болезнь такая, что ли?
Нюх начал объяснять, но в этот момент послышался стук в дверь. Уверенный, что явилась полиция, Нюх тем не менее направился к двери — он уже устал бегать. Но, к счастью, на пороге стояла Бриония. Она вошла со словами:
— Я услышала какой-то шум… Нюх, ты вернулся!
— С большими приключениями, — отозвался Нюх. Потом он повернулся к Шишу и Кышу и добавил: — Вот врач, который вам нужен. А я — Остронюх Серебряк и к хирургии не имею ни малейшего отношения.
Шиш выдвинул вперед свое объемистое пузо и с разочарованием прогудел:
— Так вы не врач! — потом, глядя на платье, которое теперь валялось на полу, добавил. — А еще говорил о каких-то гиперболах! И платье носит! И чепчик!
Нюх сорвал с головы капор, лишь сейчас ласка понял, что так и не снял этот предмет жабьего туалета.
А Кыш тем временем повернулся к Брионии:
— Так, значит, это вы врач. Та самая Бриония Живорез. Позвольте познакомиться…
— Что вам нужно? — спросила Бриония.
— У нас есть для вас тело. Оно, правда, немного подпортилось, но все равно там еще можно многое использовать.
Бриония посмотрела на труп, поморщилась и сказала:
— Полкроны. Но прежде чем вы отнесете его ко мне в больницу, приведите его в порядок. Я хочу, чтобы вы этот труп вымыли, чтобы до него можно было дотронуться.
— Пять монет! — возразил Кыш. — Меньше нельзя, ведь его придется мыть, а это непростая работа.
Нюх почувствовал, что ему пора вмешаться.
— Бриония, — мягко сказал он, — этого горностая убили, а потом спрятали в развалинах. И ты отлично знаешь, что развалины рядом со старым прудом — самое удобное место для того, чтобы избавиться от трупа.
— О, — только и пробормотала Бриония, нахмурив брови.
— Да, — ответил Нюх.
— В таком случае отнесите сначала труп в полицию, расскажите, где и как вы его нашли, а уже потом вымойте тело и приносите в мою клинику. Вы знаете, где это. Я заплачу вам четыре шиллинга. Это гораздо больше, чем вы заслуживаете.
Барсуки, ворча и препираясь, завернули труп в одеяло и вышли из квартиры. Запах разнесся по всему дому. Джисс Хлопотуша открыла дверь на улицу:
— Тут чей-то труп!
— Всего лишь старый горностай, — пояснил Кыш.
Он отогнул краешек одеяла и продемонстрировал ношу хозяйке дома.
— Вот видите, ничего страшного.
— Все равно, несите его аккуратнее, это не мешок с капустой. Мертвые достойны уважения.
Когда неожиданные посетители наконец удалились, Нюх направился в ванную и хорошенько вымылся. Он соскреб с себя всю грязь и переоделся в чистую одежду. Только после этого он вышел в гостиную, где его ждала Бриония. Там он достал трубку и задумчиво сунул ее в рот.
— Просто поверить не могу, что ты это сделала, — произнес он наконец. — Как ты могла купить тело убитого горностая у этих гробокопателей?
— Очень легко, за четыре шиллинга.
— Да, но, Бриония…
— Если ты можешь нацепить на себя платье жабы и разгуливать в нем по городу, почему я не могу купить труп, чтобы тренироваться на нем и продолжать изучать анатомию?
Похоже, по этому поводу они никогда не смогут прийти к одному мнению. Поэтому Нюх решил оставить тему трупов и их использования.
Он откинулся на спинку кресла, пососал трубку и произнес:
— Как я уже сказал, мне пришлось пережить немало приключений. И мне до сих пор неизвестно, что случилось с моими спутниками. Надеюсь, им удалось сбежать от толпы.
— Вас преследовала толпа?
— А потом полиция. Во главе с шефом Вруном.
— Полиция! — воскликнула Бриония.
— Врун заявил, будто я убил принца леммингов. Разумеется, тела они не нашли, а любые свидетельства будут сфабрикованы, но если они меня поймают, то отправят в тюрьму, так что я не смогу ни оправдаться и обелить свое честное имя, ни найти принца.
— А как тебе удалось сбежать?
— Я переоделся в платье жабы, которое мне дали ежи, а потом прыгнул с моста прямо на баржу. Перевозившую целую помойку, к слову сказать.
— Так вот откуда этот отвратительный запах! А я-то думала, что это от тебя самого так пахнет. И что же ты такого натворил, что тобой занялись полиция и толпа?
— Мы всего-навсего позаимствовали несколько велосипедов. Ничего особенного. Но все слишком запуталось, а потом стало совершенно невозможно что-нибудь объяснить. Хотел бы я знать, где сейчас Плакса и Грязнуля. Они отправились в противоположном направлении. Ты их не видела?
— Нет, — ответила Бриония довольно холодно. — Я всего лишь встретилась с другим твоим другом, лордом Мудрым. Почему ты ничего не сказал мне об отопительном проекте нашего дорогого мэра? Мне пришлось терпеть, когда лорд Мудрый рассматривал меня в монокль, словно какое-нибудь диковинное насекомое. Это уж слишком, Нюх.
— Прости, но на самом деле он не так уж плох.
— Мне так не кажется. И почему он не носит очки, если действительно плохо видит?
— Думаю, что моноклем он пользуется просто для того, чтобы произвести впечатление.
— Это уж точно, — фыркнула Бриония. — Он делает все, чтобы произвести впечатление. — Потом она чуточку смягчилась. — Так или иначе, твоих приятелей я не видела. Надеюсь, впрочем, что с ними все в порядке. Зато я встречалась с крысом из канализации. Его зовут Тоддлебек. Настоящий придворный! Он то и дело раскланивался. Мы говорили об отопительной системе, которую строят под городом. О бомбах не было сказано ни слова. Может, Баламут раздумал взрывать город?
— Он никогда не отказывается от задуманного, — покачал головой Нюх. — Баламут не умеет быть гибким. Вот уж совершенно не наша фамильная черта.
— Неужели? — переспросила Бриония, поднимая с пола платье жабы.
— Ты можешь взять эту одежду, — щедро предложил Нюх.
— Думаю, лучше предложить ее джисс Хлопотуше.
— Поступай как хочешь. Знаешь, я не думаю, что стоит отправляться на поиски Плаксы и Грязнули. Я только еще больше все запутаю. Лучше подождать, пока они сами не появятся. Насколько я успел узнать Грязнулю, он непременно отыщет дорогу обратно. А ты ничего не узнала о пропавшем принце?
— Нет, а ты?
— Тоже ничего, кроме того, что на военную службу он не поступил. Весьма странно, что он вот так просто взял и исчез. Можно даже подумать, что его где-то удерживают силой…
В эту секунду в дверь забарабанили. Нюх подошел к окну и выглянул на улицу. Прямо под фонарем стоял полицейский в форме и с серебряным свистком на цепочке. Чуть подальше виднелась черная карета без окон, запряженная двумя мышами. Колокол на башне пробил час. Снова повторился стук в дверь.
— Кто-то стучит, — напомнила Бриония.
— Я знаю, просто я кое-что проверял.
Нюх подошел к двери и распахнул ее. На пороге стоял торжествующий шеф полиции. Он указал на ласку лапой, облаченной в черную кожаную перчатку.
— Ага!
— Прошу прощения?
— Я сказал «ага»! — повторил Врун слегка потише. — Это чтобы напугать тебя. Твоя карта бита, Серебряк. Ну-ка протяни вперед лапы, и я подарю тебе пару блестящих браслетов. Карета ждет, пора на бал. Тебе пора переходить на овсянку — привыкай к тюремному рациону. Если уж решаешься на преступление, будь готов и к наказанию. Все вы, преступники, одинаковы, думаете, что вас-то уж полиция не поймает, ан нет! Все вы в конце концов оказываетесь у нас в лапах. И нечего прятаться за даму. На этот раз ты не улизнешь!