— Числа — это такие символы, каждому из которых присвоен свой, как бы порядковый номер, который несет информацию о количестве.
Я посмотрел на дедушку, ожидая его ответа, да хотя бы кивка, но он смотрел на меня так, словно хотел услышать еще.
— Например, мы можем представить, — я открыл ящик с столовыми приборами и достал оттуда три ложки: одну в левую руку и две в правую. — Что эти ложки — абсолютно одинаковые объекты. Ложке в левой руке я даю символ "один", ложкам в правой — "два". Получается, что символ "один" дает нам информацию о том, что количество объектов в моей левой руке не больше и не меньше того числа объектов, которое подразумевает символ "один". А вот "один" — это самое простое значение, один не является частью чего-то, один — это самостоятельная единица, один — это…
Я поймал себя на мысли, что чуть было не сказал, будто один — это один. Дедушка, видно, заметил мою запинку и сразу же все понял, по крайней мере его улыбка стала тому доказательством. Вот не пойму. Что же дед хочет услышать? Как мне объяснить ему все иначе? Он прервал мои размышления тихими словами:
— А я допущу, что чисел в реальном мире вовсе не существует.
На миг ошеломленный, я как бы вытянул голову в сторону дедушки, задавая следующий вопрос:
— Как это?
— Ну смотри, правильно ли, говоришь ты, что в левой руке у тебя одна ложка, а в правой две?
— Правильно.
— Правильно ли говоришь ты, что названное число подразумевает и соответствует количеству ложек в твоей руке?
Дождавшись моего кивка, он продолжил:
— Так вот, закрой-ка ты теперь глаза. Закрыл? Да, вот так вот. Представь теперь две ложки. Представил?
В голове проявился образ двух поблескивающих чайных ложек, тех самых, что я достал из ящика, тех самых, что холодом отдавали мне в ладонь.
— Да.
— А теперь представь два.
От недоумения я сморщил брови, в голове все ещё ясно представлялись две ложки. Два? Что значит представить два… Два ничего? Два, несвязанное с чем-либо из реального мира, просто два? В голове возникла цифра "2", такая белая цифра на черном фоне. Я сразу же попытался уклониться от этого символа, убежать от него, я пожелал вообще не знать такой цифры, а лишь понимать ее значение! Да, понимать!.. Но понимал я лишь то, что ничего не в силах представить, что я не способен визуализировать просто два. Не знание ли мое мешает мне вообразить саму концепцию? Я сдался:
— Не получается.
— Теперь понимаешь? Ты можешь представить два звука, два прикосновения, два вкуса, два образа, две ложки… Но просто два представить невозможно, да и в реальном мире — где это два? Нет его, — засмеялся дедушка. — А теперь попробуй представить числа иррациональные. Вдвойне невыполнимая задача!.. А еще бесконечности, о, это вообще история отдельная. Способен ли ты все это представить? Уверен, что нет. Вот… Так что же такое число?
В этот раз я попытался отдалиться еще сильнее, стать еще беcпристрастнее, мыслить еще шире:
— Числа — это нечто чего нет… Но чем мы пользуемся в своем, как бы это сказать, само ощущении… да. Числа — это концепция.
Дедушка наконец, как-то даже удовлетворенно, кивнул. Тем не менее один вопрос все еще не давал мне покоя:
— Получается что и слов тоже не существует?
— Как знать. Вот ты, — дедушка взглянул мне прямо в глаза, а лицо его аж немного сморщилось от той серьезности с которой он спрашивал. — Ты существуешь?
Почему-то дрожь прошла по моему телу… Этот избитый, старый как мир вопрос, прозвучавший из уст восьмидесяти трех летнего дедушки, звучал особо пугающе. И особо завораживающе. Почему же?.. Сглотнув, я сказал:
— Я мыслю — это самое главное доказательство моего существования.
Дедушка ожидаемо улыбнулся. Вспоминая этот момент теперь, понимаю, что его так развеселило: семнадцатилетний пацан неосознанно цитирует Декарта. Дедушка спросил:
— Так человек должен мыслить, чтобы существовать? А стол, должен он мыслить, чтобы существовать?
— Нет… Я мыслю о столе, и поэтому он существует, — пытаясь подкрепить свое доказательство, вставил я.
— Так стол существует, только тогда, когда о нем кто-то думает?
— Скорее, когда наблюдает.
— Тогда у меня, если позволишь, есть к тебе три вопроса. Первый вопрос. Как я понимаю, именно наблюдение стола, по-твоему, делает его существующим. Не выходит ли из этого предположения, того, что если наблюдение, скажем, искажено, то и стол существовать будет искаженным? — дедушка не стал ждать моего ответа, продолжил. — Второй вопрос. Если же никто не наблюдает стола, то почему же тогда этот стол непременно будет стоять на том же самом месте, на котором его наблюдали и в прошлый раз? Ну и третий, последний вопрос, возможно, он и поможет нам разобраться: что существовало раньше, наблюдатель или бытие? Что из чего происходит, как считаешь?