— Приезжай.
Стефи предложила Ногару воспользоваться ее машиной, но об этом не могло быть и речи. «Плимут Антей» уже примелькался всем — и полиции, и Зипперам и МЛИ. Ногар вызвал такси.
Эйнджел все еще дулась на него. Раджастан подумал, что вел себя с ней слишком уж грубо. Ну ладно, ничего страшного. Тоже мне, принцесса. Потом извинюсь, сейчас нет времени.
Такси не заставило себя ждать. Через пару минут к дому Мэнни подрулил древний «Ниссан Тори» довоенной модели. Ногар втиснулся на заднее сиденье и только тогда увидел, что такси управляется живым водителем.
Грузная негритянка с выкрашенными в ярко-рыжий цвет курчавыми волосами уставилась на Раджастана, сверкая огромными белками глаз. Ногар мысленно обругал себя — нужно было заказать такси с дистанционным или программируемым управлением.
— Ни хрена-а-а себе… — протянула негритянка.
— Только не надо говорить, что у тебя никогда прежде не было пассажиров-моро.
— Мне не сообщили из диспетчерской, что…
Ногар, протянув руку вперед, сунул свою кредитку в счетчик и набрал на клавиатуре приличную сумму. Сейчас он мог себе это позволить.
— Ну что же, они не сообщили тебе потому, что я не уведомил их. А какие проблемы?
Она увидела цифры, выползающие на экранчик дисплея, и удивленно хмыкнула.
— Прошу прощения, мистер… э-э…
— Раджастан.
— … мистер Раджастан, но я просто не ожидала увидеть в этом районе кого-то… вроде вас. Куда ехать?
— Давай к мосту на Мэйн-Авеню.
До места назначения желтый «Тори» добрался минут за пятнадцать.
— Останови вон там, — Ногар указал на вход в узкий проулок и отстучал на счетчике еще сотню баксов. — Если тебя не затруднит, подожди меня здесь.
— Ну что вы, мистер, нисколько не затруднит. Не торопитесь, я подожду.
Ногар выбрался из машины и направился в проулок, который упирался в небольшое, похожее на пакгауз, одноэтажное здание. Подойдя к двери здания, Раджастан нажал кнопку интеркома и посмотрел в объектив внешней видеокамеры.
— Это я, Бобби.
Дверь бесшумно распахнулась, и Ногар шагнул через порог. Изнутри дом не казался маленьким; он представлял собой одну громадную комнату. Окна, изготовленные из десятков небольших квадратов пластика, пропускали в помещение каскады яркого солнечного света, не освещавшего, однако, углы комнаты, в которых затаились темные тени. Большую часть пространства занимали металлические полки, настолько высокие, что едва оставалось место для свисающих с рифленого потолка вентиляторов, которые медленно вращали своими лопастями.
Ногар услыхал негромкое жужжание электромотора и, обернувшись, увидел, как из-за ближайшей полки, заваленной архаическими осциллограммами, вырулило кресло-каталка с восседающим на нем хозяином, мистером Робертом Дитрихом. Бобби подкатил к Ногару и протянул руку. Друзья обменялись рукопожатиями.
— Поехали в мой офис, — сказал Бобби.
Ногар пошел вслед за креслом, которое ловко маневрировало в лабиринте полок и шкафов. Раджастану шибануло в нос характерным запахом старой электроники — сочетание статической пыли, озона, трансформаторов и горелой изоляции. На полках лежали вышедшие из строя электронно-лучевые трубки, клавишные пульты, голосовые телефоны, мотки кабеля и проводов и груды старых печатных плат.
«Офис» Бобби представлял из себя небольшое пространство, ограниченное четырьмя высокими полками. У одной из них стоял обшарпанный стол, за которым матово поблескивали четыре монитора.
Бобби заехал за стол и указал Ногару на кресло напротив. Раджастан осторожно сел, поморщившись от боли в бедре.
— Здесь нас никто не побеспокоит. Ну, рассказывай, что происходит.
Ногар обстоятельно рассказал Бобби, что происходит.
Спустя час Бобби откинулся на спинку кресла и покачал головой.
— Понятия не имею, во что ты вляпался, но от таких политиканов, как Байндер, лучше держаться подальше. — Бобби подъехал к одной из полок, которую почти полностью занимал большой предмет в виде стеклянного колпака. — Впрочем, все политиканы — дерьмо.
— Ты знаешь Байндера?
Бобби запустил руку в нишу рядом с колпаком и вытащил оттуда металлическую тележку с двумя процессорами — один древний, производства корпорации «Сони», другой более современной модели, «Тунья-2000».
— Я ненавижу Байндера. — Бобби презрительно фыркнул. — Фашиствующий ублюдок. Лучше бы ты расследовал дело о ЕГО смерти.
— Но почему именно его ты так ненавидишь?
Ногар вполне разделял чувства Бобби по отношению к Байндеру, но никогда прежде не слышал, чтобы Бобби выражал вслух свои политические взгляды.
— По многим причинам. К примеру, на последнем заседании Палаты представителей он поставил на голосование вопрос о замораживании программы НАСА по исследованию дальнего космоса.
Бобби снял с полки небольшое устройство голубого цвета с парой светодиодных дисплеев и стандартной клавиатурой. Из задней стенки аппарата тянулся волоконно-оптический кабель со штепсельным разъемом на конце.
— Космические корабли уже несколько лет торчат без дела на Луне… помоги мне, пожалуйста. Вот этот разъем нужно вставить в гнездо. Вон там.
Бобби указал на небольшую пластиковую панель в одной из секций пола со старой эмблемой «Ист Огайо Гэс Компани».
Ногар подошел к Бобби, и тот подал ему конец кабеля с разъемом. Ногар нагнулся и приподнял панель, под которой открылась неровная дыра, пробитая в бетонном полу. Сантиметрах в тридцати ниже уровня пола виднелась секция толстого коммуникационного кабеля с вырезанным при помощи ножовки ромбовидным отверстием, в которое была вставлена штепсельная розетка. Ногар стал на колени и вставил в нее разъем.
Какой-то из аппаратов, с которыми манипулировал Бобби, вероятно, голубой ящичек, удовлетворенно откликнулся на действия Ногара громким «б-и-и-п».
— Благодарю, самому мне довольно трудно туда добираться… На чем это я остановился? Ах да, на недальновидности Байндера. Так вот, Байндер и его прихлебатели в Палате представителей почти десять лет задерживали запуск кораблей. В конце концов их содержание и обслуживание стало слишком дорогостоящим, и эти недоумки в Конгрессе собираются вообще похерить проект. Никак не могут понять, болваны, что они сэкономили бы кучу денег, если бы запуск был произведен по графику. Не говоря уж о том, что к нынешнему моменту мы уже получили бы фотографии с Альфы Центавра, а зонд, отправленный к Сириусу, уже начал бы передавать сигналы…
Ногар пожал плечами.
— Я озабочен более приземленными проблемами, меня мало волнуют гипотетические контакты с внеземными цивилизациями.
— Да-да, как это я забыл, что мой дружбан — крайне прагматичный тигр. — Бобби продолжал какие-то манипуляции с аппаратурой, щелкал тумблерами, подсоединял провода.
— Но что хуже всего — я все о Байндере, — начинал он как либерал.
— Ты шутишь.
— Ничуть. В начале своей политической карьеры он исповедовал доктрину о свободе воли, а потом постепенно начал сдвигаться вправо, пока не стал тем, что он есть сегодня.
Бобби щелкнул переключателем, и все четыре монитора ожили, замерцав зеленоватым светом. Внутри стеклянного колпака заметались красные, желтые и зеленые лазерные лучи.
— Ну, и к чему мы приложим шаловливые свои ручонки?
— Прежде всего, мне нужна любая информация о МЛИ.
— Как прикажете… — Бобби извлек из ниши переносной клавишный пульт и водрузил его на ручки своего кресла.
В колонке сформировалась голографическая зеленоватая паутина, по которой вдруг зазмеилась ярко-голубая полоска. Бобби заметил, что Ногар с интересом наблюдает за фантастической игрой разноцветных линий.
— Нравится? Зеленые линии означают каналы оптических данных, желтые — выход на линии спутниковой связи, красные — правительственные или коммерческие каналы.
Голубая полоска резко свернула влево под углом девяносто градусов перед внезапно вспыхнувшим красным пятном.