– Вы пробрались в окно? – спросила девчонка, зная ответ. – Это… Это, наверное, не очень удобно.
– Не в моем случае, – нехотя ответил ей мужчина, но тут же опомнился. – Что, теперь я могу выходить из твоего дома в разгар дня, не опорочив твою девическую честь?
Рен отвела взгляд. Утро, никого на улице и нет. Женщины ушли на рынок или на работу, мужчины – либо пьют, либо вкалывают, чтобы кормить свой выводок. А даже если кто-то и увидит, вряд ли произойдет что-то страшное, ведь Ирена никогда не слыла даже проказницей. Девушка прикрыла глаза, делая вид, что раздумывает над вопросом вампира. Она осторожно улыбнулась, пытаясь выглядеть умеренно дружелюбно.
– Если хотите, конечно… Может, тогда выпьете молока? Соседка принесла с утра целую крынку, оно испортится, если не выпить сегодня.
– Нет, спасибо, – отмахнулся он. – Мне пора, девочка.
– Да подождите.
Ирена вскочила с кровати, забинтованная нога ответила ей противным покалыванием. Девушка наморщила лоб, чувствуя боль, и вампир осторожно поддержал ее под руку. Если упадет, может и зареветь, тогда будет худо им обоим. Смотреть на ее сопли Детлафф совсем не желал, успокаивать девушку – тем более. Он почти ласково помог Рен встать, выпрямиться, а после отступил на шаг.
– Если вам так неприятно помогать мне, зачем вообще…
– Пытаюсь перекрыть свои многочисленные грехи хорошими поступками, – опередил ее вампир, хмуро скривив губы. – Знаешь, тебе следует быть со мной вежливее. И быть благодарнее, Рен.
Ее имя он произносил нечасто, до дрожи странной интонацией. Детлафф словно предавал бежавшую несколько лет назад возлюбленную, называя им другую, он перечеркивал прошлое, выкидывал из него Ренавед, заменял ее другой. Только… Нет. Глянув на глупую деревенскую девку в юбке цвета копоти, вампир вспомнил, что его любовь она заменить не сможет. Нет изящества черт и жестов, нет того томного голоса, горячего взгляда. В Ренавед, конечно, не было этой непорочности свежей молодости, не было искорки, но Детлафф ее и не искал. Прошли те времена, когда он, будучи юнцом, гнался лишь за белизной кожи и пухлостью губ.
– Я пытаюсь быть благодарной, – насупилась она, продолжая висеть на нем. – Вы ничего не хотите. Ни брынзы, ни сухих фиалок, ни молока. Даже сережку не взяли.
– В благодарность можешь молчать в моем присутствии.
– Это никакая не благодарность, – возмутилась девушка. – Так всем будет только неудобнее.
– Да чего ты еще от меня хочешь? – в ответ возмутился мужчина. – Чтобы я требовал с тебя плату?
– Научите меня… Медичить, – вдруг попросила Ирена, решив, чего она хочет.
Вместо внятного ответа Рен услышала только смех. Глухой и недолгий. Вампир не намеревался веселиться, он пришел сюда, чтобы выполнить долг, который сам на себя и возложил той чертовой ночью. Детлафф осторожно отвел от собеседницы взгляд. Стены побелены были неровно, дерево то и дело мелькало в разных частях комнатки. Интерьер нагонял на него тоску.
– Тебе всей жизни не хватит, чтобы выучить то…
– Мне не нужно все, милсдарь. Научите меня раны лечить, и я сама буду себе ногу перевязывать. А вам… – помолчала она, заглядывая в серо-голубые очи. – А вам не придется приходить и терпеть наши беседы.
Странно это. Ведь ответ раздосадованной девушки вампира расстроил. Детлафф невольно нахмурил брови. Это ему не хочется проводить с ней время, не наоборот. Ему приходится отвечать на дурные вопросы, терпеть ее нервный треп, переводить настойки и мази. Рен эта просьба не доставляла удовольствия, она терпеливо ждала ответа, но сдалась после трех минут неловкой для нее тишины.
– Я вас провожу, – проговорила дочь кузнеца быстро, разворачиваясь к двери.
Но дойти до нее не успела. Холодное касание шершавых пальцев остановило девушку. Детлафф мягко обхватил запястье Рен, пытавшейся выпроводить его восвояси. Кузнецкая дочка не произнесла и слова, только задержала дыхание. Мурашки дружной толпой пробежали по ее розовой коже.
– Да, будь добра. Только сначала давай кое-что выясним, – вампир легко развернул Ирену лицом к себе. – Я – не твой приятель, и мне твое общество не кажется интересным, желанным или хотя бы приятным. Послушай, не перебивай меня. По глупости я решил сделать доброе дело, спасти несчастную, глупую девчонку от глупой смерти, а в итоге…
– Научите? И никогда больше не увидимся.
Вместо того, чтобы испугаться его напора, девушка глуповато улыбнулась. Вампир, что до этого завел одну руку за спину, тут же выпрямился. Его раздражала эта ухмылка, ему не нравился ее умоляющий взгляд. Набраться бы желания, полоснуть уже имевшимися когтями девчонке по горлу.
Ведь ее все равно ничего не ждет. Недолгая жизнь в старой хате с такими же трещинами в стенах, жизнь, полная всяких бед. Голод, болезни, бесконечные роды. Красота крестьянской жизни, верно? Если Ирену не убьет десятый ребенок, появляясь на свет, это будет подвыпивший муж. Здешние супруги частенько распускают руки, жены их ходят в синяках и ссадинах, но никто об этом не волнуется.
– Хорошо, – ответил он, успокаиваясь. – Приходи… Приходи завтра.
Ее руку Детлафф отпустить забыл. Холодные пальцы продолжали тревожить ее нервы, но девушка не отдергивала руки. Пусть себе, ей не жалко. Рена улыбнулась еще шире, показав гостю свои ровные белые зубки. Она подалась назад, отворяя дверь, а Детлафф пошел за ней, не разжимая пальцев. Он чувствовал призрачное тепло ее кожи, сладковатый запах васильков.
Ступени поскрипывали под шагами обоих. Ирена шла быстро, утягивая мужчину за собой. Теперь-то она спешила избавиться от него как можно скорее. Девушка прошла вперед, на полпути к выходу Детлафф отпустил ее руку и молча направился дальше. Лицо его, жесты, походка – ничто не выдавало злости или недовольства. И только сам Детлафф понимал, насколько произошедшее ему не по нраву, как сильно хотелось не приходить сюда, чтобы теперь не терпеть эту неловкость. Когда дверь была всего в двух-трех жалких шагах, оба остановились. Рен затормозила, резко развернувшись к своему незваному гостю.
– А как я дойду до вас? – спросила она, подтягивая ступню вверх. – Нога… Вы велели не тревожить ее.
Вампир не хотел отвечать. Он скрестил руки на груди, глянув на девушку с вызовом. Значит, все-таки хочет посетить его урок? Пожалуй, тому, что тугоумная кузнецкая дочка запомнила его слова, вампир обрадовался. Может быть, ей даже повезет, все пройдет гладко, а труд Детлаффа не будет напрасен. Сможет стать лекаркой какого-нибудь низшего разряда, штопать раны от косы или шпаги.
– Ты все равно не собираешься лежать на кровати вечно, так? – прохрипел он скучающе. – Ногу нужно разрабатывать.
– Так больно же, – напомнила Ирена, возмутившись. – Больно ходить.
– До порта не так уж и далеко. Начинай с малого, ходи по комнате, по лестнице… Зачем я с тобой нянчусь?
Вопрос был задан не Рен, но Предназначению. Детлафф уверял себя в том, что это именно оно толкнуло его в это чертово окно, привело на ту поляну в нужный момент. Может быть, он был прав, отчасти, ведь без сильной руки Судьбы фигурки не могут скользить по доске жизни. Только вампир сам решил проследить за Иреной, подглядеть за ее жизнью, чтобы на пару часов почувствовать себя частью чего-то большего, чем пропахшая плесенью комната.
Входная дверь отворилась, Рен выпустила гостя на солнечную улицу. Мимо вампира с шумом пронеслась толпа ребят, которых кузнецкая дочь не ждала увидеть. Три златоглавых малыша во главе процессии подгоняли остальных громкими окликами. Хорошо, что шустрые дети на нее даже не взглянули, увлекшись своей нехитрой игрой. Они гнали по улице полусгнившее колесо, которое потеряла какая-нибудь проезжавшая мимо телега. Толпа миновала, радостно визжа, оставив после себя только клубы беснующейся в воздухе пыли.
– Наверное, очень хотите получить в подарок фиалки, – ответила она тихо, ответила она улыбаясь. – Можно зайти днем?
– Можно, – как-то небрежно произнес он. – Ты умеешь писать, читать? Это бы сэкономило нам много времени.
– Немного, – ответила Рен, что умела писать свое имя и различать буквы, медленно, но правильно читать вывески и объявления. – Да, все умею. Я целых три года просидела в местной школе.